5

Эта пьеса как-то неуловимо рифмуется с гоголевским "Ревизором". Вплоть до "немой сцены" в финале, когда действительно пришел инспектор. Только здесь более лично всё. Герои не как общественные единицы, а как единичные личности, проживающие свою жизнь.

А еще напомнило известное "Се стою и стучу...". Вот к ним в тот вечер тоже постучали: старшее поколение осталось глухо, младшее, кажется, откликнулось. Но, честно говоря, в их раскаяние верится с трудом. Все-таки больше похоже на "ах, как жалко детей Африки!" - вроде бы они переживают, но как о чем-то далеком, больше внимания уделяя своему состоянию (мы такие совестливые, такие чувствительные), нежели пострадавшей девушке. И если Шейла в тот момент вроде и не могла что-то сделать, то ее брат вовсе не ринулся разыскивать девушку, когда стало известно, что никто не умер. Так что скорее всего пошумят да и успокоятся.

Ну и "забавно" - в совсем не смешном смысле - время действие. Почти канун Первой мировой войны. Это задает пьесе еще одно измерение и еще одно направление для размышлений.