5

Текст, лежащий где-то на грани японской недосказанности и непознаваемости и западной традиции всему давать свои имена. Что, впрочем, не удивительно, так как автор - американец японского происхождения. Абсолютно японская идея жизни, превращенной в искусство (вспомним Мисиму) и одновременно попытка отразить то, что происходит в душе человека, на экране томографа. Но если оргазм будет выглядеть как несколько активных зон мозга - ярких точек на снимках, то как объяснить почему вдруг возникает любовь... или почему люди, всегда любившие друг друга, выбирают одиночество?.. "Почему мы так много знаем о биохимических основах того, что передживаем, и так мало - о сознании? Почему я практически ничего не знаю о себе? иными словами, я просто набор клеток, которые ведут себя регулярным, заранее установленным образом. Как личность появляется из набора химических реакций? Почему столь многое еще остается тайным, непредсказуемым?"
Очень спокойное, почти медитативное произведение, которое хочется читать медленно, никуда не торопясь, как читаешь сборник танка, перечитывая каждое слово и пытаясь услышать что-то, что лежит за ними. Такому прочтению способствуют также и многочисленные заметки на полях книги - о Сёдо - искусстве каллиграфии, которое лежит в основе романа, или об аспектах когнитологии, а также абстрактные иллюстрации Линды Симода, каждую из которых сопровождает несколько поэтических строк. Связь между иллюстрациями и текстом находишь не сразу – может быть, потому что это попытка проникнуть в чужую душу, выразить словами то, что, как тебе кажется, хотел сказать другой человек, не способный выражать свою душу каким-либо еще способом – лишь рисунками… Но как и всякая подобная попытка, она предполагает только одностороннюю связь, и говорит скорее о душе смотрящего рисунки, чем о душе рисующего их… Впрочем, книга Симоды тем и интересна, что читатель сам включается в этот эксперимент и пытается уже для себя достроить смысл рисунков и текстов.
Сам Симода называет себя учеником Харуки Мураками, и что-то общее, безусловно, есть, однако, «Четвертое сокровище» более спокойное, «умиротворенное» произведение, чем романы Мураками, его сюжет напоминает не красочный узор и внезапные смены планов «Страны чудес без тормозов…» или гремучую смесь мистики и детектива «Кафки на пляже», а скорее спокойные и завершенные движения кисти каллиграфа по рисовой бумаге…

Мы несовершенны, и
чудеса поразительны
разочарования
безысходны

Рецензия в моем журнале.