0 Какое сердце может это выдержать?

Не смогла оценить эту книгу ни по пятибалльной, ни по какой-либо другой шкале. Не могу даже толком подобрать слова, чтобы описать своё состояние во время и после её прочтения. Но всё же попытаюсь это сделать, возможно, мой отзыв поможет кому-то определиться, стоит ли браться за эту книгу. В данном случае не могу ничего посоветовать. Что касается меня, то я считаю, что такие книги нужны, и чем больше, тем лучше.

Если оценивать это произведение с точки зрения художественных достоинств (то есть всяких там средств выразительности, которые использует автор), то в этом смысле её ценность, на мой взгляд, не так уж и велика. Хотя, скорее всего, это сделано автором намеренно. Каков герой (прости, господи, не заслуживает этот персонаж такого красивого слова), такова и манера изложения. Дело в том, что главное действующее лицо одновременно является рассказчиком, так как эта книга — вымышленные мемуары некоего Рудольфа Ланга, основателя и коменданта лагеря смерти Освенцим–Биркенау. Но вымышленные лишь отчасти. В главном Робер Мерль был почти документален, изобразив этого выродка с предельной художественной правдивостью. Это подтвердили и опубликованные позднее подлинные мемуары коменданта Освенцима Рудольфа Гёсса, ставшего прототипом Рудольфа Ланга.

Но если оценивать это произведение с точки зрения его воздействия на читателя, тогда ДА! Это мощно. Непередаваемо тошнотворно и страшно. У меня волосы вставали дыбом и было такое чувство, что я заглянула в какую-то страшную чёрную бездонную дыру, которой не могу придумать название. Когда я говорю "тошнотворно", то это вовсе не фигура речи. В некоторых местах тошнота — в прямом смысле слова — буквально подступала к горлу, и было просто невыносимо читать дальше.

И такой разительный контраст между ужасом происходящего и тем спокойным, сухим, деловитым, эмоционально неокрашенным ровным тоном, каким рассказчик ведёт своё повествование, подействовал на меня посильнее любых красочных и богатых на метафоры описаний. Так что я всё-таки склоняюсь к мысли, что такой приём был применён автором специально. Этот... (как бы назвать этого морального урода?) ... нечеловек был в принципе неспособен на нормальные чувства, так с чего бы тогда ему говорить красиво?

Вот что позднее он рассказывал (на допросе) о своей работе в должности коменданта концлагеря:

— Это была нудная работа.— Я не мог себе позволить проявлять какие бы то ни было чувства.

НУДНАЯ! Это говорит человек, под руководством которого, согласно оценкам историков, за время существования концлагеря Аушвиц-Биркенау было уничтожено от 1 до 1,5 миллионов человек! Нудная!

Кто он? Законченный псих? В том-то и дело, что нет. В этом-то и состоит весь ужас. Все эти их прагматичные рассуждения о газовых камерах и печах для кремации тел просто невыносимы, они разрывают сердце.

Как сообщил в своем рапорте комендант лагеря Треблинка, он за шесть месяцев смог ликвидировать только около восьмидесяти тысяч единиц.
Рейхсфюрер сделал паузу и жестко произнес:
— Это смехотворный результат.

*И тут, конечно, я не могла не вспомнить нынешнего канцлера ФРГ Олафа Шольца, который назвал "смехотворными" слова Путина о геноциде русских на Донбассе.

Или вот ещё пара цитат:

— А нельзя было бы пощадить хотя бы женщин?
Шмольде отрицательно покачал головой.
— Как вы не понимаете, их-то в первую очередь надо истреблять. Как можно уничтожить какую-нибудь разновидность, если сохранять самок?

Углубляя эту мысль, я понял, что необходимо, как на заводе, оборудовать непрерывный конвейер, чтобы люди, подвергающиеся обработке, из раздевалки переходили в газовую камеру, а из газовой камеры сразу же подавались прямо в печи.

Цитаты про евреев не хочу даже приводить, это звучит чудовищно.

Откуда берутся такие недочеловеки? По какой непостижимой причине и для чего они появляются на свет? Как так получается, что у них нет самого главного — души? Разум есть, а души нет. Пустые оболочки, роботы, подчиняющиеся каким угодно приказам:

Я думал: если отец находил в себе мужество приносить невероятные жертвы некоему несуществующему богу, то уж я, верящий в конкретный идеал, олицетворяемый человеком во плоти и крови, тем более должен целиком отдаться служению этому идеалу, не считаясь со своими личными интересами, и даже, если потребуется, пожертвовать ради него жизнью.

Конечно, можно предположить, что корни такого поведения и абсолютно равнодушного отношения к окружающим кроются в детстве. У этого чудовища тоже были родители: мать — затюканная, сломленная женщина и отец — религиозный фанатик и моральный садист. Вероятно, это тоже наложило огромный отпечаток на всю его личность, но всё же такое объяснение меня не устраивает. Здесь замешаны какие-то другие силы.

Зачем читать эту книгу? Чтобы помнить. Наша историческая память не должна утратить злодеяний прошлого. Эта рана никогда не должна заживать, чтобы нас нельзя было сделать такими же бездумными, бездушными машинами, готовыми по первому приказу пытать, травить и сжигать в крематориях других таких же людей или делить человечество на высшие и низшие расы, последние из которых достойны, по мнению теоретиков фашизма и нацизма, только одного — быть уничтоженными. Эту рану нужно ковырять и ковырять, раз за разом сдирая с неё коросту. Пусть она кровоточит и болит, главное, остаться людьми!