3

Ни один человек, достаточно взрослый, чтобы управлять трехколесным велосипедом, не может быть совершенно беззаботным.

Перенеситесь на космолёте своих рыданий в Лондон. Там, в крыле одной из галактик, в небольшой системе звезды среднего возраста, на крохотном островке третьей от звезды планеты среди людей, мнящих себя сверхновыми, но на поверку оказывающихся если и звёздами, то морскими, ну или жёлтыми карликами - среди литературных критиков и бандитов, среди мужчин и женщин, среди индейцев, наряжающихся ковбоями, и писателей, притворяющихся плотниками, среди логопедическких недоносков, среди модернистов и постмодернистов - протекает жизнь Ричарда Талла, угнетаемого лысиной, ничтожной работой, неопубликованными романами, завистью к такому же сорокалетнему, но успешному Гвину, а особенно - чудовищным русским переводом, автор которого, видимо, мстит Мартину Эмису за вездесущую "клюкву".

Дальше...

Они рождаются. Они болеют, выздоравливают, маются возле чернильницы. Уходят из дома и увозят вещи во взятом напрокат фургоне. Учатся водить машину. (Этим они отличаются от поэтов — поэты не водят машину. Никогда не доверяйте поэту, который умеет водить машину. Никогда не доверяйте поэту за рулем. А если он правда умеет водить, не доверяйте его стихам.) Писатели женятся — они расписываются в загсах. Их дети появляются на свет в роддомах — обыкновенное чудо. Их родители умирают — обыкновенное несчастье. Они разводятся или не разводятся. Их дети покидают родительский дом, учатся водить машину, женятся, заводят детей. Они стареют. Словом, с ними никогда ничего не происходит, кроме того, что происходит со всеми.

Не сумев отыскать себя в огромном мире, он пытается отыскать в литературе жанр своей жизни, своего похмелья, своих детей, хотя бы времени года - но даже и литература оказывается для него слишком велика.

"Информация" - это трагикомедия (или, в терминологии автора, антикомедия) не о маленьком, а о микроскопическом человеке. В науке такого назвали бы "ничтожно малой величиной", а в школьном учебнике и вовсе написали бы: "можно пренебречь" - как силой трения. Читать этот памфлет, обличающий положение дел в литературных кругах, этот гимн авторской мизантропии, конечно же, бесконечно увлекательно, но вот беда - этим роман и ограничивается. Меняя жанры, жонглируя персонажами, перенося действие в США и обратно, помещая персонажей в контекст бесконечной Вселенной и выдёргивая их оттуда, автор лишь меняет декорации, не пытаясь сообщить ничего нового, кроме того, что все мы так малы и нелепы, а наши страсти и чаяния - и того меньше. Да и о том уже давно спели Питоны - и куда остроумнее.