0 Новые люди — новая нефть

«Убийства чести и женское обрезание.
Через дорогу — званый обед в торжественном зале.
Проблемы первого мира: депрессии, терзания,
Медленный интернет, РПП и стресс от экзаменов».
Oxxxymiron

Всё-то в жизни Джимми сделал не так: не родился математическим гением в семье инженеров-генетиков, не сумел за всю жизнь построить хоть с кем-то прочные отношения, не состоялся в безумном мире, катящемся в бездну со своими генетическими экспериментами, перенаселением и экологическими проблемами. Но самое главное — Джимми смотрел, но не видел, спрашивал, но не задумывался, слушал, но не слышал, что говорит ему дружок Гленн по прозвищу Коростель (гений, мизантроп и тот ещё Франкенштейн от генетики).

«И где этот бедняга теперь?» — спросите вы. Да вот же он, на постапокалиптическом побережье, зовётся Снежным человеком и играет роль пророка для племени нового человечества (называется это племя «Дети Коростеля», если чо), потому что язык подвешен, а все остальное человечество по неведомой читателю причине сгинуло. Попутно Джимми вспоминает прошлое с детства до момента катастрофы и пытается понять, как так вышло-то, вроде нормально всё было.

Используя свой любимый приём «ненадёжный рассказчик в жопе» (прямой и переносной), мадам Этвуд заставляет нас всю книгу слушать Джимми, который герой у нас главный, но отнюдь не заглавный. Он нюниус, оправдывающий все проблемы тем, что его мама в детстве не любила; он лентяй, не желающий учиться тому, что не даётся с ходу; он неудачник, перебивающийся средней зарплатой и средней жизнью; он... он простой обыватель, и он всё проспал, даже апокалипсис (и после некоторых событий я уже не склонна его так уж активно обвинять).

Предапокалиптический мир, о котором рассказывает Джимми, неприятен. Там планета истощена, жизнеспособно то, что продаваемо (остальное пусть дохнет), в Нью-Йорке царствует тропический климат, а открытие цепочки ДНК позволило издеваться над образом и подобием всего, включая человека. По мнению Джимми, в этом мире нет ничего, что не осталось бы неизвращенным, от фенотипа животных до человеческих отношений. Жить в таком мире не захочется ни мне, ни тебе, но больше, как говорится, негде. Джимми такой мир тоже не нравится, но надо как-то проводить время.

И часть о том, как проводили время юные Джимми и Коростель, становится самой информативной и наполненной в книге. Как типичные подростки, в свободное от учёбы и рутинных обязанностей время они сёрфят в интернете (потому что в море больше нельзя, лол), и их сёрф становится показателем развития и падения цивилизации. Они лениво слоняются по сайтам живодёров, прямых эфиров с казней, лёгкой эротики, пока не постигают действительно взрослый контент: порно с малолетками из стран третьего мира, забивание камнями женщин на Ближнем Востоке, суицид в прямом эфире. Но ничего из ужасов на экране их не трогает, это же не они делают, они просто смотрят. Такое дистанцирование вкупе с жизнью в закрытом посёлке и не самым развитым критическим мышлением делает из Джимми эмоциональную амебу, подверженную всему маркетингу на свете. И что же делать?

Что делать, знает друг Коростель. Он убил всю жизнь, чтобы обосновать, что Homo sapiens sapiens — вид, эволюционно бессмысленный и будущего не имеющий. Его разочарование в человечестве настолько глобально, что он буквально собрал по кусочкам от всех зверей на планете новое — такой вот эволюционный ковчег.

Так как рассказывает и повелевает в книге Джимми, Коростель так и останется для нас загадкой, и наполнить его поступки можно будет мотивацией по собственному выбору. Урсула Ле Гуин, кажется, назвала его новым Гамлетом (у него там в семье тоже всё сложно), а мне всю книгу виделся Базаров, который смог. Его отрицание всего и вся, кроме пользы для выживаемости вида, его уверенность в праве решать за всех и сразу, его психопатия чудовищны и прекрасны одновременно. Продолжая параллель с Базаровым, надо признать, что наш герой успешнее тургеневского: он получит и девушку, и победу, и инфекцию сразу. Ура Коростелю, дорогу коростельству. Что ещё остается, да, Джимми?