3.5 Плёнки из места хуже ада

Судные дни – макьюментари-хоррор на бумаге со всеми условностями, плюсами и минусами жанра. Я, конечно, слегка переоценил роман, т.к слышал о нём слишком много хорошего и был настроен на действительно что-то пугающее. Сам Нэвилл, несмотря на подражание настроению найденных плёнок, на кино-отсылки не особо напирает, но книгу так и хочется сравнить с некоторыми культовыми картинами. Первая половина Судных дней, где разум персонажей, подобно свечке мерцает и вот-вот угаснет, напоминает Кошмар на улице Вязов. Настоящий экзальтированный ужас, осознание того, что даже сон – это отныне то, что хуже смерти. Не-реальность засасывает в себя, словно в амниотический мешок, из которого уже не выбраться, в котором суждено потерять душу, надежду, всякие ориентиры, но при этом навечно пребывать в какой-то извращённой форме жизни. Отпечатки на стенах, жуткие барельефы. Просить помощи не у кого, бежать некуда. Абсолютное отчаяние.

Но ближе к финалу Адам будто бы решает перевернуть жанр, резко свернув в сторону экшена, осуществив мечту тех, кому не нравилась концепция беззащитности Outlast. Теперь настроение Судных дней – это не условный Чужой, с его липким ужасом перед чем-то непознанным, разумным. Книга превращается в сиквел Кэмерона, аннулировав угрозу от вездесущих сущностей, превратив их в какую-то мумифицированную саранчу, умирающую с пары выстрелов. Единственный проблеск с этой беготнёй и выстрелами в том, что это мне напомнило почему-то Darkest dungeon. Много алого, очень сложно, но преодолеть можно.

В романе много пугающих, иррациональных моментов. Например, кровь на крыше храма (напомнило Nope), рассказ про собачий лай с небес, обугленные кости-артефакты и всё такое. Нэвилл зачем-то приплетает к этому мифологию, сваливая всё на средневековые ритуалы, и конструкция тут же рушится от перевеса. Всё-таки Лавкрафт про страх неизведанного говорил верно. Я не против шарж-клюквы, но рассказ про Сталина, который лично задушил 20 млн человек, а потом допустил войну – это дурацкий способ превратить книгу в дидактичное нравоучение про страх и зависимость перед кумирами/тиранами/диктаторами.

Вообще Нэвилл очень сильно скомкал финал, и лучше думать, что персонажи сгинули где-то на полпути к цели, а финал – коматозная фантазия, подаренная «Царством дураков».