4 Еще один гностический роман

Роман представляет собой горько-ироничную теологическую фантазию, где мир — результат антропогенной катастрофы, человечество — плод генной инженерии, мудрый бог — циничный и недальновидный технократ, а пророк — его несколько безалаберный и не слишком удачливый, но зато уцелевший приятель, коему не остается ничего иного, как взять на себя заботу о созданиях. Гностические аллюзии очевидны.
Постапокалиптическая робинзонада здесь флэшбэками чередуется с романом воспитания, образующим ее предысторию. В первой — прозрачные отсылки к Дефо: сбор продуктов цивилизации, коллективный Пятница, ночевка на дереве, следы на песке. Второй представляет собой вариацию на известную тему о друге/сопернике и первой/вечной любви. По-видимому, этот сюжет обладает невероятной притягательностью для литературы последнего времени (навскидку назову два романа из числа недавно читанных — «Я исповедуюсь» Жауме Кабре и «Щегол» Донны Тарт), что довольно-таки интересно: в смысле — почему? Нет, сюжет, конечно, вечный: Гильгамеш и Энкиду, Ромул и Рем, Хунахпу и Шбаланке — мне ли, внимательному читателю Жирара, не понимать этого… Но его внезапная актуализация заслуживает специального внимания. Может быть, тут сказывается влияние массовой культуры (кино, ТВ), которая крепко держится архетипов.
Мысленно сравнив с «Не отпускай меня» (тематически близким), оценил на «хорошо».