5 Путешествие длиною в жизнь

Книга основателя структурной антропологии Клода Леви-Стросса была задана мне к прочтению ещё в студенческие годы, но тогда в жизни хватало своих тропиков и печалей. А ведь хорошая книга, и сейчас расскажу, почему.

В основу мемуарных "Тропиков" легли антропологические командировки Леви-Стросса в глубь джунглей Бразилии в конце 1930-х годов, где на тот момент было по-прежнему много диких обезьян, но уже очень мало коренных народов. По прочтении экзотические названия племён кадиувеу, бороро, намбиквара и тупи-кавахиб ещё долго будут вертеться на языке. Но чтобы до них добраться, придётся претерпеть многословное вступление чуть ли не на треть книги. Франкофоны слишком любят свой язык, чтобы не смаковать каждое слово и не вдаваться в пространные размышления. В случае с будущей звездой французской антропологии это будет длинный рассказ о выборе любимого метафизического учения (феноменология раздражала, экзистенциализм вызывал недоумение, марксизм и психоанализ были близки) и о кажущемся вечным пути к бразильским берегам. К двухсотой странице начинаешь робко дёргать мэтра за рукав и спрашивать: "А как же индейцы? А индейцы будут?" "Будут, конечно," - отвечает автор и вставляет в текст пять листов (!) описания рассвета над океаном. Пять листов, Карл! И потом вообще уносится мыслию в Южную Азию, и вот вы уже утопаете в ароматах восточных специй и сушёных цветов на базаре Калькутты и Карачи, любуетесь Мохенджо-Даро и Хараппой и становитесь свидетелем праздника урожая в Рангамати.

Но это я, конечно, придираюсь. Описания дальних уголков сочные и яркие, и постепенно начинаешь привыкать к неторопливой поступи повествования, как Леви-Стросс привык к многодневной качке на океанском лайнере и к чудовищной нищете, которую он встречал повсеместно - от приморских городков Бразилии до равнин и гор Индии и Пакистана. Будучи в первую очередь этнографом, он наблюдает за человечеством в его естественной и не очень среде обитания, подмечая любую мелочь, чтобы понять истинную природу культуры, с которой сталкивается. Он отстраняется и не причисляет себя ни к одной из наций, групп, социальных слоёв, сохраняя тем самым беспристрастность и некоторую степень объективности.

Вопреки названию книги, в воспоминаниях Леви-Стросса много забавных персонажей и эпизодов. К примеру, история "папского индейца" из племени бороро - вождя, принятого после приобщения к католической вере самим понтификом в Риме, но павший жертвой несоответствия религиозных требований привычному образу жизни и наличию множества жён. Тоскующий в джунглях мясник, грезящий узреть на местной ярмарке слона ("гора мяса же!"). Индейцы племени намбиквара, которые, получив в подарок отрезы красной фланели, к утру обмотали ею с головы до ног себя, а также собак, обезьян и прирученных кабанов.

Понравились мне и неожиданные экскурсы в мир современных "модных" напитков и БАДов - большой экзотики для 1950-х годов. Это сейчас южноамериканские "энергетики" уже никого не удивят, а вот связанные с их изготовлением и потреблением ритуалы завораживают до сих пор. К примеру, знайте, что мате должна приготовить в специальном калебасе cuia девочка, а гуарана должна превращаться в порошок только будучи натёртой на костистом языке рыбы пираруку и хранится в мешочке из оленьей шкуры - в противном случае её свойства пропадут.

Завершают отчёт о тяготах и лишениях антропологических полевых исследований любопытные размышления о сути ислама, который, по мнению Леви-Стросса, отделил друг от друга более культурные, во многом схожие миры христианства и буддизма, не позволив им пожать друг другу руки где-то в районе Индии. Ислам приглушил яркие краски искусства и наполнил жизнь очень простыми, но противоречивыми правилами, мало изменившимися с момента их формирования (чтобы твою женщину не забрали - укутай её в бурку). В этом антрополог видел отражение пути, на который встала и современная ему Франция, с присущей тяге к формализму и убеждённостью, что достаточно жить когда-то прогрессивными идеалами эпохи Просвещения, а они уже отмирают так же, как полузабытые племена в лесах Амазонки. В этом-то и есть, по мнению автора, трагедия современного Запада: неприятие другого образа жизни, всего другого в широком понимании этого слова, узость взглядов. Либо интегрируйся, либо стань отщепенцем на задворках цивилизации. Возможно, сам того не осознавая, Леви-Стросс указал на тяжелую поступь глобализации, которая упрощает и унифицирует, истребляя любые культурные отличия и ведущая к духовному оскудению. А может, его просто расстроило, что радующие его глаз дворцы и храмы на границах с Бирмой оказались под властью мусульман, вставших между двумя схожими цивилизациями Запада и Востока. Как бы то ни было, задуматься вместе с Леви-Строссом над неожиданно проведёнными параллелями было интересно.