4

Прочитала странную книгу - «Гламораму» Брета Истона Эллиса. Странная она тем, что ты вообще не понимаешь, о чем она, о ком она, что хотел сказать автор.

Герой живет и работает... э нет, слово «работает» здесь здесь не подходит, потому что Виктор Вард занимается чем-то неопределенным. Денег ему эти занятия очевидно почти не приносят, потому что живет он в свои двадцать семь лет на деньги отца. Весь круг занятий Виктора укладывается в грибоедовское «шумим, братец, шумим». Собственно, и все. Интервью тут, фотосессия там, мелькнуло фото в одном журнале, а в книгу Мадонны фотографии с ним не включили, сюжет для передачи снимали-снимали, да так и не выпустили. Виктор Вард – модель и светский тусовщик. Достоверно известно о нем лишь одно – он красавчик, вышел лицом и телом, и девушки на него западают. Мальчики, впрочем, тоже.

Что же творится внутри этой славной зайки, совершенно непонятно. Это такой всегда жующий морковку (зачеркнуто) ксанакс Багз Банни, который разговаривает цитатами из песен, причем соотнести произнесенное им с реальностью можно лишь при помощи веществ, если не улучшающих мозговое кровообращение, то расширяющих сознание, и фразами типа «Eh... what's up, doc?». Он почти не приходит в сознание, и это пожалуй первая из прочитанных мною книг, когда я всерьез задумалась, а есть ли у героя оно, это сознание.

К концу книги блестящая оболочка сильно скукоживается, из под нее начинают доноситься какие-то всхлипы и даже отдельные человеческие фразы, но мы так не узнаем, кто под ней скрывался, человек ли это в современном смысле этого слова, или может быть все еще гомункул, испытывающий муки роста в процессе отращивания полноценной личности. Боль – отсутствие боли, страх – отсутствие страха, сплю – не сплю – задержавшийся в своем развитии младенец, искусственно остановивший собственный рост, принявший когда-то решение меньше думать, меньше чувствовать. Может, это впервые случилось, когда умерла его мать, и так он хотел защититься от боли, блокировав все внутренние процессы и сосредоточившись на жизни тела, забаррикодировав входы и выходы брендовыми вещами?

Внешней подпоркой при отсутствии внутренних «мышц» служат «роли» – роли персонажей, написанные кем-то извне личности, которые начинают жить только когда вся съемочная группа в сборе и когда софиты включены. Гаснут софиты, режиссер уходит с площадки, оператор отправляется в бар – и вот уже Виктор Вард или валяется кучей пыльных тряпок в темном углу сцены, или бродит неприкаянной оболочкой и пытается общаться фразами, будто сгенерированными первой протоверсией искусственного интеллекта.

Написав огромный текст, один в один напоминающий квартиру супругов-хапуг из мюзикла про Хоттабыча, – «кольца и браслеты, камни-самоцветы, китайский фарфор, персидский ковер, духи французские, жигули русские, и дачу впридачу нам желательно, слава вещам, ценным вещам» – автор часто прокладывает получившийся консьюмеристский рай/ад, кому как, сценами секса и пропитывает всеми проистекающими из человека жидкостями и субстанциями, помещая эту инсталяцию под источник падающего, парящего, кружащего в воздухе, липнущего к коже конфетти. Седьмое пекло, что это?!?!?! – кричит в панике читатель, прикладывая к дергающемуся глазу все имеющиеся в его распоряжении оптические приборы.

Зайка, у меня нет ответа на этот вопрос, но ты точно должна это попробовать.