4 Любопытный и часто неожиданный взгляд на категоризацию произведений

Вот казалось бы, какой смысл в книге аннотаций к произведениям литературы, дополненных перекрестными ссылками на перечни жанров, всяческих тем и хаотичными (и порой неожиданными) фактами из биографий писателей? Но, как ни странно, мне очень понравилось, как все это сделано.

В общем-то, это книга для любителей списков и проставления галочек. Она предлагает читателю список примерно из сотни произведений литературы, прихотливо рассортированный по разным папочкам, из которых 67 удостоились особого почтения, а прочие упоминаются эпизодически, как примеры того или иного жанра или литературного приема (с явным акцентом на британскую литературу, само-собой). Кстати, не знаю, чем руководствовались редакторы русского издания, Николай Васильевич, портрет которого украшает собой обложку, в числе стоящих внимания авторов не упомянут. Зато упомянуты те авторы, которые либо уж совсем забронзовевшие классики (Толстой и Достоевский), либо известны англоязычными текстами (Набоков), и вот еще Булгаков попал в список. Есть ощущение, что не в последнюю очередь за счет кота.

Забавно, что «Войну и мир» Рассел в первую очередь отнес к историческим романам, а уже потом к психологическим. Впрочем, туда же (в исторические) отнесены романы Вальтера Скотта и Фенимора Купера, которые на мой скромный взгляд, все-таки больше приключенческие, чем что-то еще, несмотря на их исторические декорации. С другой стороны, я и сама недавно обнаружила, что книги Гайдара, которые в детстве воспринимались исключительно, как приключенческая литература, сейчас уже начинают казаться историческими романами. В общем, грани тонки, и пересечения жанров никто, разумеется, не отменял.

Наверное, главное качество этой книги (после списков, разумеется) – это лаконичность. Каждому произведению (жанру или теме) посвящена одна, максимум две странички текста, которые зачастую еще включают и иллюстрации (вообще, оформление тут хочется отметить отдельно, оно прекрасно!). И самое поразительное, что этого оказывается достаточно. Причем лаконичность в данном случае не означает сухости и академизма. Напротив, это отличные яркие тексты, подчеркивающие важное и обращающие внимание на интересное. И соблазняющие, да! Я почему-то с некоторым удивлением обнаружила, что Ивлина Во относят к авторам, использующим юмористические приемы, и это послужило поводом открыть его книгу (оказалось, что у него очень изящный и богатый язык, насчет юмора я бы утверждать не стала, но фирменная британская ирония во всей красе). Если бы я сейчас училась в школе, то с удовольствием бы имела такую книгу на полке. Прежде всего ради того, чтобы иметь образец краткого, емкого и незанудного текста на высоколитературные темы, избегающего приемов «пурпурной прозы». Да, это, наверное, не уровень профессиональных филологов, но кто их, профессиональных, читает-то?

Кстати, слышали это выражение «пурпурная проза»? Это про стилистические излишества и цветистые пассажи – эдакие заплатки на грубом сюртуке. Я так понимаю, что практически весь Достоевский – это сплошная она, или, например, Набоков, хотя Рассел неожиданно называет в числе авторов Хэмингуэя, от которого как-то меньше всего ждешь рюшечек.

Из новых для меня понятий также были «Роман-река», «Квир-роман» (что-то слышала, но краем уха, и что, правда, Пруст писал про ЛГБТ?), а также (не смейтесь) тот факт, что триллер – это просто остросюжетная проза, а вовсе не обязательно про убийство, как я почему-то считала. Ну и еще, что одним из основных признаков постмодернистского романа является убеждение читателя в том, что это все вымысел, а не в том, что это игра сознания. Между прочим, к авторам этого жанра внезапно отнесли Набокова.

Вообще, в книге много любопытных определений, классификаций и категоризаций, некоторые из которых остаются загадочными. Например, никак не ожидала, что Сервансеса можно отнести к авторам феминистских романов. Ну ладно там, Вирждиния Вульф или Маргарет Этвуд. Но Сервантес??? Почему???

Последний раздел посвящен литературным приемам, и тут тоже читателя ждет удивительное. Например, к приемам отнесены сюжет и фабула. Это вообще больной вопрос, я некоторое время назад пыталась понять разницу, и убедилась, что ее нет. Точнее, каждый понимает эту разницу по-своему, и порой определения абсолютно противоположные. Филологи – такие филологи. Рассел предлагает определение Эдварда Фостера: «Король умер, а потом умерла королева» - это фабула. Король умер, а королева умерла от горя – это сюжет», хотя и оно, по его мнению, не лишено недостатков.

В заключение стоит признать, что книга без сомнения любопытна, в том числе часто нетрадиционным взглядом на привычные вещи. Иногда хотелось бы более подробного экскурса в то или иное понятие и больше наглядных примеров, но и так тоже неплохо. Задумалась даже о том, чтобы завести такую себе на полке, хотя бы виртуальной. Ну, и несколько галочек в списке «прочитать» тоже поставила.