3.5

Метафоры, символы, поэтические тропы, тайнопись художественных образов… Мне очень нравятся такие тексты и такие темы, хотя я и ощущаю себя всего лишь любопытствующим дилетантом, вступившим на территорию культуры, наивно пытающимся составить карту и убеждающимся, что карта – не территория. Помимо того, что их интересно читать и о них интересно думать, в них есть для меня какая-то своеобразная магия: прикасаясь к ним мышлением, испытываешь ни с чем не сравнимое чувство приобщения к некоему таинству, начинаешь чувствовать себя почти «посвященным».

Искусство видеть и ведать, понимать и толковать предстают в этой книге как принцип обнаружения и раскрытия неочевидного в, казалось бы, очевидном: ты всматриваешься, ты вслушиваешься… и вдруг в сознании возникают совершенно неожиданные смыслы и эмоции, переворачивая с ног на голову то, что раньше казалось абсолютно ясным. И вот наступает момент, когда ты уже совершенно иначе вглядываешься и вчитываешься, и для тебя наполняются смыслом точки и линии на плоскости, способы передачи формы и перспективы, игра белого цвета, эффекты движения и слежения… И если раньше умение созидать новую реальность из мыслей, образов, слов и звуков или даже в привычной реальности открывать необычные ракурсы казалось редким, почти волшебным даром, после чтения «Сетей…» начинаешь верить, что каждый, если даст себе труд, может открыть его в себе.

Жаль, что читая поэтический текст или рассматривая картину в музее, мы часто склонны «экономить мышление», и акт предъявления, демонстрации чего-то отождествлять с пониманием, но если уклониться от прямых и поверхностных толкований, то восприятие, изображение и речь начинают свою восхитительную совместную работу, приводя к интересным результатам.

Не сказать, что «Сети…» читаются легко. Книга очень синтетическая и требует даже не подготовки, а некоего читательского мужества. В ней сплетены философия, психология, культурология, искусствоведение, филология, а ещё Бернштейн, Найссер, Пушкин, Эйзенштейн, Врубель, Блейк… Пока я читала, мне всё время на ум приходила цитата из «Theatrum philosophicum» М.Фуко: «…мысль… бьющая наружу, танцующая перед нами, посреди нас; генитальная мысль, интенсивная мысль, утверждающая мысль, акатегориальная мысль – у всего этого неузнаваемое лицо, маска, никогда прежде не виденная нами; различия, ожидать которых у нас не было основания, но которые, тем не менее, ведут к возвращению – как масок своих масок – масок Платона, Дунса Скота, Спинозы, Лейбница, Канта и всех других философов. Эта философия выступает не как мысль, а как театр: театр мима с многочисленными, мимолётными и мгновенными сценами, в которых слепые жесты сигнализируют друг другу. Это театр, где взрывной хохот софистов вырывается из-под маски Сократа; где методы Спинозы направляют дикий танец в децентрированном круге, вокруг которого вращается субстанция подобно обезумевшей планете; где прихрамывающий Фихте объявляет, что “раздробленное Я = растворённому Эго”; где Лейбниц, взодя на вершину пирамиды, видит сквозь тьму, что звёздная музыка – это, на самом деле, лунный Пьеро. Дунс Скот просунул голову через круглое окошечко в будку часового в Люксембургском Саду; он щеголяет впечатляющими усами; они принадлежат Ницше, задрапированному под Клоссовски». Всё почти так. И всё это – удивительно занимательное чтение.