4.5

Книга началась со страшного события - землетрясения, в котором умерли родители ГГ - Жени Прохорова, его спасла собака, вытащив из кроватки буквально за пару секунд до обрушения дома. А дальше путь известный - детдом. И эта книга - воспоминания о жизни 17-летнего паренька. Казалось бы, что там может быть? Казалось бы...

"Было. Всё.

И дорога в неведомый мир. И первый успех. И слава. И первое разочарование. И первая любовь. И даже вторая.

Если я — вот в эти мои неполные семнадцать лет — знаю, что все, чем могла побаловать меня судьба, уже не впереди, в позади…"

Да, вот такая грустная книга.

Детдом. Однажды на урок музыки их пение пришел послушать Владимир Константинович Наместников и оказалось, что у Жени талант - петь, голос. И теперь Женю забирают в Хоровое училище, Женя будет петь хоре мальчиков и будет жить в Москве.
А дальше- дальше жизнь в Москве и музыка. Музыка была везде. Музыка была главной. Музыка, которой Жена дышит, слышит, чувствует и поет. Они все поют. А еще и была у них нормальная школьная программа, вот только с поправкой на музыку. Прямо незабываемо это описание:

"Тут нас учили читать. Тут нас учили писать. Тут нас учили считать. Ма-ма, па-па. Нажим — волосная, нажим — волосная. Два прибавить два будет четыре.
(...)
Во всех нормальных школах учат писать таким способом: сперва в косую на трех линейках, потом в косую на двух, затем на двух линейках уже без косых, после — в одну линейку. А потом уже пиши всю жизнь как бог на душу положит…
У нас было иначе. Мы начинали не с двух, не с трех, а с пяти. С пяти линеек, которыми была расчерчена наша классная доска — белой краской по охре. В каждом классе нашего училища, с первого по десятый, висели одинаковые доски — и все они были в несколько рядов разграфлены пятью линейками нотного стана.
И на этих линейках изображались мелом нотные знаки. Сначала их рисовала нам учительница. До, ре, ми, фа, соль, ля, си, до. Скрипичный ключ и басовый ключ. Четверти и восьмые. Диезы и бемоли.
(...)
Вот почему свои самые первые в жизни «а» и «б» мы, высунув от старания языки, писали мелом на пяти линейках. И дважды два мы высчитывали на тех же пяти линейках. И во время переменок рисовали всякие рожицы на этих же пяти линейках."

И Женя учился. Учился дышать, шипеть, петь, слышать и слушать, он учился, чтобы жить в музыке и с музыкой. Учился владеть голосом. Развивал. Даже стал солистом.
Но у мальчиков есть одна особенность - ломка голоса. И ни у всех после ломки и повторного становления связок голос возвращается. Да, говорить можешь, но не петь Только один из тысячи остается с голосом, с сильным и прекрасным голосом. Получится ли у Жени или кого-то из друзей стать тем, одним из тысячи?... И что же делать остальным, теперь уже безголосым, как жить?
Вот об этом эта книга.