4

Мне не хватило одного прочтения! Хоть садись и перечитывай вновь. Еще книга такая "удобная" - тяжелая, приятная на ощупь, с белыми-белыми листами. Мррр. А мир этой книги какой... Роман большой, многопластный, многогеройный, "паззловый" что ли какой-то. И вроде понимаешь, что главный герой вот он - Георгий Зыбин, а он нет-нет да и спрячется за чьей-нибудь спиной. И переключаешься - осмысливаешь, улавливаешь и "перевариваешь" личные черточки то Корнилова, то Лины, то Неймана, то отца Андрея, то Штерна, то Долидзе... А то и вообще уйдешь с головой в обдумывание судьбы, например, Каландарашвили, Волчихи или утопленницы. А все почему? Потому что сочные они все, яркие, живые до приобретения плотности какой-то. И на выходе получила я "Войну и мир", хотя во главу угла поставлен, казалось бы, мелкий такой случай, который коснулся всех тут, на страницах появившихся. И временной отрезок в пару месяцев тоже кажется таким маааленьким. А сколько всего произошло...
Никак не отпускает меня тема российского красного XX века. Куда бы ни шла - все упираюсь в нее, прямо нос к носу. Само так получается, ненароком. И эта вот книга ко мне пришла с распродажи и легла на стол. Читай давай, мол.
"Хранителя древностей" я, соответственно, не только не читала, но и не слышала о нем. Поэтому Зыбин для меня - это Зыбин, попавший в следственный изолятор, слегка такой археолог, а больше просто тридцатилетний парень, для которого "принцип" не слово, а принцип, "правда" - не эфемерное представление о чем-либо, собранное извне, а правда, полученная опытным путем, интеллектуальным напряжением, духовными исканиями (пусть звучит высокопарно). Он - четкий, резкий, монолитный. Наблюдала за ним пристально и все думала о причинах его поступков. Что это? Бравадное геройство? Смотрите, мне наплевать на вашу советскую систему! Я не струшу! Не загоните меня в угол, как многих! Я покажу вам, что есть еще на Руси мы! Неееет. Не то! Бравада бы закончилась после карцера, наверно. Здесь глубже. Просто геройство? Испытание себя на "вшивость"? Глубже. Слишком не боялся он голодовки, смены следователей, соседей по камере, знакомых, оставшихся на воле, холодного белого света с потолка, будущего своего он не боялся, в конце концов... Неужели же он думал, что его выпустят? Да нет, конечно. Он больше был готов пройти после завтрака в конец коридора и встать к стеночке. Он не герой. Он не вёл себя как герой. Он вел себя, скорее, как человек, так много испытавший или обладающий таким "знанием", что все происходящее вокруг не могло бы его "подкосить". Но почему? Ему 30 лет. У него Лина осталась где-то в городе. Он со Сталиным во снах дискуссирует. Он слишком хорошо знает бессистемность системы. Может, вот он ответ? Но откуда он знает? Он же не историк, он археолог. Факультет ненужных вещей... И это о юриспруденции в демократической стране, уверенным шагом приближающейся к коммунизму? Зыбин слишком переполнен знанием о том, что все держится на приказах сверху, что любое "отхождение" будет выгнуто так, чтобы быть прилаженным к приказу сверху, что людей в этой системе нет - есть механизмы, использующие ряд характерных для них "опций" для того, чтобы произвести процесс "прилаживания к приказу"? Зыбин как хороший конструктор видит, где можно повернуть чуть-чуть не в ту сторону, и все - механизм клинит, потому что на этот поворот он не запрограммирован? Как ему это удается? Потому что Зыбин - человек, не ставший частью Системы? Именно поэтому он так всех раздражал в этом разросшемся здании в Алма-Ате, именно поэтому он всегда был на полшага впереди них - он не думал как механизм? Так что ли? Зайдем с другой стороны... Зыбин - победитель? А вот и нет же! Система-то осталась, его правда пока выплюнула - "отторгла", так сказать, но это не победа. Сожрет... Попозже... Хотя он остался человеком в высоком понимании этого слова.
А религиозные параллели? Разговоров о вере в романе много. Вот над чем стоит подумать! Корнилов позиционируется как Иуда? Тридцатью сребренниками для него стало чувство самосохранения? Иуда осознанно шел предавать, а Корнилов? Попался в ловко расставленные сети и незаметно для себя стал "Оводом"? Натяжка! Зыбин - Иисус? Как-то даже мысль не ворочается, чтобы думать в эту сторону... Хотя объединяет их все то же вот "знание", о котором я уже писала. Они оба "знали" и вели себя не как все, и "искушения в пустыне" преодолели, и к предательствам были готовы, и к прощению, и испытаниям. И вот не скажу же, что у них "весовые категории" были разные. Оба попали в Систему. Оба были на судилище. Да, не зря эти параллели! Проблемы-то в романе все оказались из разряда "вечных": предательство, прощение, "крестный путь", вера и неверие, отречение, ну и, конечно, пресловутое "Что есть Истина?". Здесь, в романе, все это есть. Навалом. Пойди найди эти грани, пойми, где что началось, а где закончилось... Поразишься только человеку как явлению... И подумаешь, что, действительно, может, пора "обезьян запускать"???
Писала бы и писала. А четкости нет. Вот и говорю, что одного прочтения мне не хватило! Но нужно ставить точку. Хочется только еще набрать вот эту фразу из Послания Иакова: "23. Ибо, кто слушает слово и не исполняет, тот подобен человеку, рассматривающему природные черты лица своего в зеркале: 24. Он посмотрел на себя, отошел - и тотчас забыл, каков он". Вот что болело, верно, у Домбровского... А каковы мы? Как посмотреть в зеркало так, чтобы увидеть СЕБЯ, а не отражение? Увидеть СЕБЯ, ужаснуться, остановиться, опомниться и, может быть, попытаться что-то изменить? Как? А история нас ни-че-му не учит, хотя педагог-то она хороший, а вот ученики какие-то "Митрофанушки"...