4.5

Маленький лорд
Сначала 13-, затем 14-летний мальчишка-подросток, а к концу первой части трилогии уже 19-летний юноша. Проникновение автора в тонкий и своеобразный внутренний мир своего героя просто удивительно точное и полное. Мало кому из писателей удаётся передать все нюансы движений души подрастающего мальчишки, со всеми его внутренними метаниями между добром и злом, между кривдой и правдой, между истинной благонамеренностью и показушной, между... И немудрено, что нашего маленького героя чаще тянет в потайную скоромную жизнь — сначала на улицы города в ватаги пацанвы, коими он старается верховодить и склонять к любым вариантам лихих пацанских "подвигов", чаще всего на грани, а порой уже и за гранью преступной черты. Немудрено потому, что в доме, в котором он произрастает, царят довольно странные нарочитые нравы — здесь нельзя быть самим собой, но непременно нужно следовать раз и навсегда установленным правилам и заведённому, принятому и одобренному порядку; никоим образом нельзя открыто выражать свои истинные чувства и высказывать своё настоящее отношение к любым явлениям социальной или семейной жизни. Конечно же эта фальшь и эта показушность чувствуется подростком особенно остро и проявляется весьма болезненными реакциями.

Но автор всё таки довольно искушённый человек, чтобы так рельефно и шаблонно вывести основные особенности внутрисемейных отношений и внутриличностных конфликтов. По мере погружения в книгу картина становится всё более реальной и многоцветной, никаких чёрно-белых тонов уже нет и в помине, личности становятся всё более многоплановыми и поливариантными. И финал первой части оставляет читателя перед кучей вопросов и длинной чередой троеточий в тех местах, где предполагается возможность какого-то ответа...

Тёмные источники
Наш маленький лорд Вилфред повзрослел ещё на несколько лет. Мир живёт в страшном напряжении Первой Мировой, но неприсоединившаяся ни к одному военному блоку Норвегия в войне не участвует. Хотя как сказать — не участвует? Конечно, в военном смысле она не воюет, но зато вовсю процветают биржевые игры и спекуляции, появляется новый класс — биржевых игроков. И конечно же Вилфред с его рисковыми и авантюрными замашками не может не быть тут же, в гуще событий...
И эта самая гуща сначала просто поглощает его, а потом так же просто переносит на чужие датские берега, бросая сначала в омут любовной (а любовной ли? Скорее просто сексуальной) связи с далеко не лучшей представительницей слабого и прекрасного пола, а потом и вовсе в тенёта игрового и наркотического бизнеса. И вот эти метания Вилфреда между светлыми и тёмными источниками внутри самого себя вовлекают его в самые смутные и острые события и переживания его жизни... Чёт — нечет. Быль — небыль... Свет — тьма... Добро — зло... Правда — кривда... Несть числа этим симметричным парам...

Теперь ему не уйти
Наш герой изрядно повзрослел, а действие скачком переместилось в 40-е годы. Все мы помним, что происходило в первой половине пятого десятилетия прошлого века. И ни одна, даже самая нейтральная европейская страна не осталась в стороне от тех грозных событий. Не минула чаша сия и маленькую Норвегию. Норвегию и норвежцев.

Наш герой в силу двойственности своей натуры (ведь мы же уже прочитали две предыдущие части трилогии и помним и о светлых, и о тёмных источниках, бьющих в наших душах и заставляющих нас непрерывно плясать в их струях между противоположными и полярными выборами) оказывается одновременно и с теми (т.е. на стороне патриотов своей страны) и с этими (личная дружба с офицером германской оккупационной армии и даже соучастие в аресте одного из участников Сопротивления — правда по совершенно личным мотивам). Однако и на стороне патриотов он оказывается довольно странным образом — он просто совершает какие-то отдельные акции на уровне личного геройства, спасая, к примеру, группу еврейских беженцев от пограничной стражи (но тут всегда остаётся возможность предположить, что он это делает прежде всего потому, что в этой группе есть Мириам, его бывшая возлюбленная...). Правда не совсем понятно, почему в среде Сопротивления он считается предателем и потому преследуется ими? Равно как до конца непонятно, почему считается, что с ним может расправиться и оккупационная сторона — впрочем, у тех и у других могут быть предположения и разного рода сомнения, и кто в те времена старался во всём как следует разобраться...

В итоге Вилфред потихоньку болтается как некое органическое вещество в проруби между теми и этими, и скрывается то от тех, то от этих. И вот это самое его междувременье и колебания между ценностными предпочтениями и выборами, в конечном счёте и проводят его к закономерному итогу — итогу и его жизни, и всей трилогии тоже...