Журчащая вода, которой струится каждая строка романа, подхватывает меня потоком так, что я вижу небо и землю, что отражаются в ней. На небе который год падает звёздочка Эстер. На земле ей вторит перекати-поле Неджма.
Путешественник Леклезио знает, о чём пишет. Он рассказывает так, что на щеках остаётся соль Средиземного моря, а глаза режет раскаленный песок пустынь и пыль дорог. Я дышу лесом, в котором когда-то давно спала Эстер. Я слышу хрипы людей, что умирали в лагере беженцев. Я чувствую, как судьбы девушек отражаются одна от другой, как повторяется каждый шаг в сторону.
Они стали друг для друга падающими звездами, на которые загадывают самые несбыточные желания. И эти желания, стремления выжить и жить претворены в перворожденной Луле и солнечном Мишеле — детях, проросших из зёрен надежды в мире, не приспособленом для детей.
Писатель Леклезио местами чересчур сух, что уместно лишь в лагере Неджмы, которому отведено слишком мало страниц. А местами он проливает так много воды попусту. И всё та же Неджма не поняла бы авторской расточительности, ведь в её лагере люди изнывали от жажды ежедневно.
Иногда писатель Леклезио слишком неловок и нерасторопен, оттого его герои так много времени тратят на что-то несущественное, не успевая потом сделать и сказать самое главное.
Но по духу мне пришелся лишь Леклезио-нематематик, что так лихо доказал, что и параллельные прямые чужих судеб могут пересечься, пусть и на минуту.