3

Какое поразительное свинство! Так занятно вести повествование, выстраивать типичные интриги и приключения, чтобы потом запутаться в историях, вплести никому не интересную вставную линию монахини, а затем и вовсе перестать писать, уступив следующую часть, и то не последнюю, даме по фамилии Риккобони, чье повествование ну никак уж не тянет на стиль Мариво.

Да, ГГ - редкой красоты умница со вкусом, голосом, интуицией, умением понравиться, честностью, короче, омерзительное создание, как такое земля носит. Но в рамках романа того времени она весьма гармонична, приходится признать. И по логике этих же рамок ожидаешь постоянства Вальвиля - или по крайней мере не его слива. А он слит и на горизонте никого иного, хотя Мариво честно обещает его возвращение. Ожидаешь нахождения семьи Марианны - тоже слив, конечно, там планировалась душещипательная история совпадений, как у монахини, но на нее никаких поползновений нет. Проблема в том, что госпожа Риккобони видит саму ГГ весьма другой - очень гордой, очень надменной, и никаких мимими с небольшими человеческими прелестями. Читая последнюю часть, я банально не верила, что передо мной та же героиня; Вальвиль, которому и без того, дурачку, досталось от Мариво, предстает последним жалким слизнем, ну а перепалка между Марианной и мадемуазель Вартон и вовсе последнее OOC.

Вообще книга читалась очень легко, пока не наскучили бесконечные истории и интриги. В самом начале я задумывалась о нравах и прочем - как например Марианна порывалась швырнуть похотливому старикашке-благодетелю купленные им наряды: "Все отдам! Голая уйду! В лицо ему брошу! Ну ладно, завтра с лакеем отправлю. А пока примерю. Как моя ножка хороша в этой туфельке. Надо показаться перед кем-то, пока не отослала назад. Ведь отошлю обязательно! Ах нет, какой-то цвет лица у меня с этим старым платьем не очень. Сначала перееду, а потом отошлю. Может быть. И вообще, это подарок. Да, подарок. Сам виноват". Марианна, как ни странно, все же подарки эти отсылает, но забавно)

Так вот, я все вспоминала более поздние, конечно, пуританские добродетели милых протестанточек, которые все осуждали француженок за их кокетство, весьма ярко здесь проявленное, и в книгах выставляли их теми еще распутницами, но вот французы тоже не дали маху и англичаночку мадемуазель Вартон выставили ох уж змеюкой. Но - без отсылок к ее национальности или религии. И вообще у Мариво оказалось весьма занятное чувство юмора, благодаря которому родилась следующая прелесть: "Я описываю не придуманного, но подлинного человека: француза, мужчину, живущего в наши дни. Француза, мужчину, любовника, каких породило наше время. Именно такой был мой жених. Чтобы стать верным в любви, ему не хватало сущего пустяка: избавиться от этих трех маленьких изъянов".

А переводчик доставил вот этим перлом: "Вальвиль выражал поползновение вернуться".

В общем, прелесть что за глупость.