5

Узнав, что после смерти Игоря Кона некоторые особо рьяные блюстители нравственности готовы были сплясать на его могиле, я подумала, что хоть с одной работой этого автора стоит ознакомиться. Естественно, книга оказалась не о содомии, педофилии и прочих противоестественных или непристойных вещах. Читая, я вспомнила, как один мой одноклассник, глядя на скульптуры в Эрмитаже, ляпнул: "Сюда нельзя водить девочек!" Т.е. понятно: нагота - это неприлично. Но при этом мальчикам на "афродит" смотреть можно, а девочкам на "аполлонов" - нет. Не так давно какая-то дама углядела на расположенном в метро плафоне "кое-что" у Посейдона и пожаловалась куда следует, а другую возмутила копия "Давида" возле школы. Кон пробует разобраться, откуда у многих отношение к сексуальности не как к естественной части жизни, а как к чему-то постыдному и грязному. И вообще: как обстоят дела с культурным просвещением в этом плане?
Цитата:
«Если верить идеологам российского социал-патриотизма, древняя "исконная" Русь была царством сплошного целомудрия, в котором "секса" никогда не было, пока его, как и пьянство, не привезли зловредные инородцы, но и после этого он остается чуждым народному духу.»

Официальная, православная, мораль проповедовала строгий аскетизм, близость между мужем и женой допускалась только для рождения детей, контрацепция и аборт = душегубство, идеалом семьи являлись Петр и Феврония, у которых нет никакого намека на чувственность или любовные отношения. Но Адама Олеария, одного из "вредителей", в XVII в. удивляло обилие у московитов "срамных сказок" и сквернословия. А главное матерное слово у нас известно какое... Впервые в России "половой вопрос" подняли в конце XIX в., озаботившись контролем за рождаемостью, распространением проституции и венерических заболеваний. Заговорили, заспорили. А зафонтанировало в Серебряном веке - творческом, во многом эротичном и слегка "неформальном". В СССР секса не было в 1930-60 гг. - вся энергия коммуниста должна быть направлена на строительство светлого будущего. А интимные отношения не ради репродуктивности оказались вне закона.
Цитата:
«В одном из залов ленинградского Дома политического просвещения на Мойке (бывший особняк Елисеевых) был плафон, на котором резвились и обнимались голенькие путти. Никто не обращал на них внимания. Но однажды... я обнаружил, что детишек приодели, на них появились штанишки и пионерские галстуки, и плафон сразу стал непристойным: одно дело - целующиеся путти, другое дело - пионерчики. Видимо, это заметил не только я. Через некоторое время плафон вообще закрасили.»

Потом начались робкие шажки в сторону несения сексуального просвещения в массы, но уже и достаточно образованные люди отвыкли и стеснялись говорить "об этом" публично. Зато прорвало в перестройку, когда в головах людей смешалось все. И на экраны, прилавки, улицы и мозги вылилась откровенная похабщина, возросла проституция (в том числе детская) и появилась проблема ВИЧ. Опомнились, но и снова дело не ушло далеко, т.к. не получилось установить грань между просвещением и развращением. А сейчас вновь повернули "к истокам" и, заботясь о нравственности школьников, моралисты пытаются запретить уроки анатомии.
Для меня книга оказалась достаточно познавательной.