5 Отпечаток жути на воске

Мари, крошечной и некрасивой, суждены большие дела. Едва ли она догадывается об этом, когда попадает вместе с матушкой в дом доктора Куртиуса, странного человека, который мало приспособлен к жизни и боится мира, а посвятил себя созданию реплик человеческих органов из воска — для студентов-медиков. Он сблизился с крошкой Мари, научил её своему ремеслу и забрал с собою в Париж. Где из крови и воска она станет лепить своё будущее.
Это книга про мадам Тюссо. И эта книга не про мадам Тюссо. Хотя сам автор пишет, что он собирал материалы про героиню очень долго, но роман явно не документальный — достаточно свериться с официальной биографией, чтобы найти расхождения. Но стоит ли? Ведь главным здесь стала не просто история одной девочки, будущей королевы восковых фигур, но слепок с истории как таковой: время, люди, ощущения. Грязь и смрад Парижа, его публичные дома и казни, обезьянники и кафе, хижины бедняков и дворцовые закоулки.
Персонажи со своими странностями — всегда немного чересчур, но при этом им веришь, как веришь страшному сну. По крайней мере, пока спишь. И потому готов увидеть мальчика, которые пряется среди своих тряпичных манекенов, вдову с огромной копной волос, упрятанной под чёрным чепцом, доктора, питающего любовь лишь к воску, короля, который прилаживает к двери собственноручно изготовленный замок, принцессу, в ожидании мужа отдавшую годы молитвам за хворающих бедняков. Этот тяжкий и жутковатый мир как будто замер перед грозой — серый ветер взметает пыль и умирает в проулках, небо давит на грудь, духота выжимает крупные капли пота на лбу и над верхней губой. И гроза разразится. Страшная, смертельная гроза революции.
Может ли для этого жестокого фантасмагорического времени быть иная книга? Кажется, что нет. Они все — и главные персонажи, и совершенно второстепенные — как экспонаты, почти настоящие и от этого ещё более пугающие. Они горделиво несут свою красоту и уродство, надеясь остаться если не на века, то хотя бы на долгие годы. Их сохранил воск, их сохранили искусные и наивные рисунки Мари, а ещё память. Её не убить, в отличие от тысяч аристократов и сочувствующих, не заточить в тюрьму, не разбить молотком и не обезглавить. Но время плавит её, сглаживает. И вот уже на стендах музея красуются не отрубленные головы борцов революции и преступников, а сияющие и чувственные скульптуры звёзд и политиков. Но если понадобится…