4.5

Как говаривал известный русский классик: "И какой же русский не любит быстрой езды?" Всё у нас с надрывом, со страстью, с вечным "Любить — так любить! Гулять — так гулять! Стрелять — так стрелять!", и в романе этого добра если не ведрами, то уж половниками точно. Из крайности в крайность - прыжки из благоразумия в безумие, от любви до ненависти, то в грех , то в покаяние. Вечные качели, вероятно, послужившие основой всей той развесистой клюквы, которая так веселит нас в зарубежном кинематографе, когда пытаются нас изобразить. А как же иначе? Когда у нас старушка при смерти на инвалидном кресле, час назад бывшая образцом здравомыслия, проигрывается в пух и прах, забывшись в угаре азарта.
И речь в романе не только об игорном столе. Вся история - сплошные ставки героев то на красное, то черное, то на чет-нечет, то на зеро. И как сколь настойчиво Антонида Васильевна на это зеро ставит, столь настойчиво генерал шлет еженедельно телеграммы, ожидая ответа о смерти "бабушки". Ну а Полина Александровна - уж само воплощение игры случая - "вся такая внезапная, такая противоречивая вся…" Читаешь и диву даешься просто: "И что в голове у ней? Здорова-ль?"
Толи дело маркиз де Грие, похожий на "благоухающий" благородный сыр, или сугубо положительный мистер Астлей, прямой как парафиновая свеча, на их фоне весьма неказисто русское семейство, отдающееся по полной программе своим страстям, постоянно пытающееся выяснить, где же больше повезет в любви или в игре...

И не то, чтобы сильно история поразила, но Достоевский мастерски показал нам "психологию игрока", знал о чем писал что уж. Двести пятьдесят страниц, а сколько азарта, адреналина, томления, нарыва... И сколько раз благоразумному читателю хочется закричать сознательно :"Остановись! Уходи!"- а тихое царапающее внутри шепчет: "Продолжай! Будь, что будет!" Всё ж таки, не зря нам Заповеди даны - для сохранения жизни и души, запустишь огонь страсти внутрь, да и сгоришь почти гарантированно.