3.5

— ... А что мы будем делать, когда придут нацисты?
— Мы умрем.

На самом деле в этом простом вопросе высказано всё, что нужно знать о книге. По большому счету это история не о человеке, а о людях, не об отдельно взятом Аароне Грейдингере, а о польских евреях, застрявших в чужой стране накануне опустошительной войны. Бесправные и бессильные, потерянные, не способные ни сражаться, ни бежать, евреи смиренно ждут смерти. Но Грейдингер не таков, он находит способ ускользнуть. Вот только в безопасности окажется именно преуспевающий писатель Аарон, а еврейский мальчик Ареле так и останется навечно на Крохмальной улице.

Какой будет жизнь человека, потерявшего связь с родной культурой, особенно если это писатель, взращенный в лоне ее? И что станет с культурой нации, рассеянной по миру, преследуемой и уничтожаемой? Аарон может бежать, но это будет вовсе не спасение того кусочка еврейской ментальности, который он унесет за океан. Кусочек этот сродни льду, который тает на жарком солнце. Герой теряет связь с истоками, он все больше Аарон и все меньше Ареле. И поэтому он решает остаться. Остаться ради любви. Остаться, чтобы понять смысл жизни так, как должна понять его еврейская душа. Остаться, чтобы пережить вместе со своим народом неназываемое и через это вновь стать с ним единым целым. Мы, русские, со своими рефлексиями, одержимостью смыслом жизни и вечным что делать способны понять героя так, как навряд ли поймет его прагматичный американец вроде Сэма Дреймана. Остаться - жутко и невероятно, но иного пути нет.

И все же книжка эта написана евреем и для евреев, это роман национального гения, призванный определить место нации в мире, то, что отделяет евреев от других народов. В центре повествования - вязь религиозных и философских изысканий героя, холокост же и нашествие Гитлера вовсе остаются за кадром. Вероятно, тем, кто пережил это на своей шкуре, тяжело даже думать об этом, не то что писать. Еврейский колорит в книге есть, но он совсем не так ярок, как ожидаешь. Невероятно реалистичен и именно поэтому бесконечно далек от развеселого лубка с пейсами и лапсердаками, хотя и те и другие в тексте мелькают. Вероятно, точно так же иностранцы подсознательно ожидают прочесть на страницах русских классиков про медведей, балалайки и водку. Словом, книга эта будет интересна тем, кто интересуется настоящей еврейской культурой и в идеале неплохо с ней знаком. В конце концов, нужно хорошо знать русских, чтобы всерьез браться за Достоевского. Вот так же и здесь.