0 Одна из Настоящих Книг

Никогда раньше не читала я православную литературу. Мне она казалось очень занудной, фанатичной, неудобной для моего изъеденного гордыней ума. Но стоило только начать… Как я жила раньше без этого?

По-детски простая, по-человечески легкая. А с точки зрения верующего человека — просто целый склад мудрых, идеальных, совершенных высказываний. Словно руку писателя ведет длань Его...

Для нас, тех, кто не читает или мало читает, но не всегда разумеет Евангелие и святых отцов — художественная литература православного направления — это, если можно так выразиться, — первая ступень в познании истинной веры. Пособие для «чайников». Но, разумеется, ни одна книга не заменит в этом плане Священного писания… Настоящие правила поведения, настоящие образцы жизни, настоящая любовь, самоотверженность и бескорыстная доброта. Это тот смысл, что ищет каждый заинтересованный в своем счастье человек. Жаль только, что частенько он сам прогоняет его от себя.

«Поп» Александра Сегеня — книга о добре и зле, людях и нелюдях, о справедливости и жестокости. А еще — о любви, человеколюбии и милосердии.

По отголоскам истории мы знаем, какой беспредел чинили немецкие захватчики в нашей стране. Сколько горя… Какие страдания и опустошение оставляли они после себя.

В данной книге лишь малая толика того, что пришлось испытать людям, живущим и умирающим во время Великой Отечественной войны.

Так как главный герой — священник, протоиерей отец Александр — произведение пронизано любовью к Богу, упованием на Него, видением Его Промысла и чудес, сотворенных Им.

Книга написана в понятном всем жанре — житейская проза. Хоть и роман. В ней, не смотря на серьезность, нет неудобовариваемых политических и религиозных слов и предложений. Поэтому я считаю, что «Поп» будет интересен всем.

Сколько чувств будит эта добрая, человеческая, живая книга! Умиление от видения детских рассуждений, отчаяние и тупая злость от бесчисленных злодеяний немцев, от их издевательств над людьми. Так же ощущение прикосновения к неземной мудрости, исходившей местами от простого священнослужителя… Все это вы найдете в романе Александра Сегеня.

"… Луготинцев нажал на курок. Пистолет выстрелил. Пуля пролетела в вершке от ноги батюшки. Испуг в отце Александре вспыхнул ярко и болезненно, но в следующее мгновение внезапно и погас, уступив место отрешённому спокойствию.

– Что ж не сразу в меня? – спросил батюшка.

– Не боишься смерти-то? – улыбнулся Луготинцев.

– Боюсь, – спокойно отвечал священник. – Хотелось бы ещё много для людей… Но если пришёл мой час, то и слава Тебе, Господи!

– А ты крепкий старик, уважаю, – сказал партизан. – Одного тут казнили, так он в ногах ползал, сволочь. А до этого наших сдавал немцам. Об их жизнях не думал, гад. Но ты не думай, тебе твой гонор не поможет. Наступает последняя минута. Молись своему Богу, поп!

Отец Александр встал. Не спеша перекрестился.

– Прежде, чем совершишь задуманное, разреши, я хотя бы отпущу тебе все твои грехи.

Луготинцев с удивлением посмотрел на священника и вдруг усмехнулся:

– Валяй!

Отец Александр отцепил от багажника велосипеда свой саквояж, достал оттуда поручи и епитрахиль. Поручь надел в спешке только одну, а, надевая епитрахиль, так и ждал второго выстрела, но он не грянул. Батюшка подошёл к Луготинцеву. Тот держал его на мушке. И в таком неправдоподобном положении отец Александр накинул Лёшке епитрахиль на голову. Впервые ему приходилось отпускать грехи под дулом пистолета!

– Господь и Бог наш Иисус Христос благодатию и щедротами своего человеколюбия да простит тебе, чадо Алексей, вся согрешения твоя, включая и задуманный грех убийства священника Александра, и аз недостойный протоиерей властью мне данной прощаю и разрешаю от всех грехов во имя Отца и Сына и Святаго Духа. – И он перекрестил ему голову, как и полагалось в таких случаях.

Луготинцев вдруг оторопел и обмяк, словно некая неожиданная и сильная мысль пронзила его. Он сидел, смотрел на священника, продолжая целить в него дулом пистолета, но не стрелял, медлил. Отец Александр снял с его головы епитрахиль и снова заговорил:

– А знаешь ли ты, Алексей, что твоя фамилия имеет отношение к Александру Невскому? Ведь в его дружине был такой богатырь – Костя Луготинец. Пал смертью храбрых в сражении на Неве. И не случайно так дорог тебе твой клуб. Ведь он изначально был не клуб, а храм во имя святого благоверного князя Александра Невского, который бил немецких псов-рыцарей. Можно сказать, это не просто церковь, а штаб. Только начальник этого штаба сам Александр Невский. Потом при советской власти храм превратили в клуб имени Кирова. Получилось, что Александра Невского выгнали из его штаба и туда посадили товарища Кирова. А разве товарищ Киров громил захватчиков земли Русской? Разве можно его поставить на одну доску с Александром Невским? Суворовым? Кутузовым? Нет, не можно. Вот я и восстановил справедливость. И вовсе не немцы меня сюда поставили, а сам мой небесный покровитель Александр Невский. И не только мой, но и твой. Ведь ты Алексей. А когда перед самой смертью князь Александр принял монашеский постриг, то ему было присвоено иное имя – Алексей. Стало быть, он и мой, и твой тёзка. И командир. Этот год – его год. Немцы говорят, что они победили подо Ржевом и теперь Красная Армия разгромлена. Но я не верю. С нами Александр Невский, и в год семисотлетия Ледовой битвы он поможет нам. В этом году переломим мы хребет Гитлеру, Алёша! С нами князь Невский. Вот почему так дорог тебе дом командира, вот почему именно там тебе хотелось объясниться в любви к Маше. Погляди, и отец её во всём помогает мне. Он-то чувствует, где теперь Маша.

– Где? – спросил Луготинцев.

– Там, где все лучшие люди России. Где Суворов и Александр Невский, где погибшие твои товарищи по оружию. Туда же ты и меня сейчас направить решился. С удовольствием присоединюсь к этому высочайшему обществу! С Машей твоей повидаюсь. Учти, раньше, чем ты, её увижу. Можешь теперь стрелять. Слава Тебе, Господи!..."