0 атмосферно, по кругу грусти и разочарований

Николай Крыщук родился в 1947 году, окончил филфак, испытал себя в целой серии профессий, но в полной мере раскрылся, работая в изданиях (на данный момент трудится в газете «первое сентября»). В литературе человек не случайный, отмечен престижными премиями-наградами. В романе «Кругами рая» Николай Крыщук рассказывает о семействе советских интеллигентов. Он – научный работник. Она – художник. Сын в наличии. Автор окунает читателя в мир двух пенсионеров, наказанных современным миром за то, что они, являясь людьми советскими, посмели пережить свою страну и выползли со своим советским мышлением, со своим советским прошлым, в современную российскую действительность.
«…целая жизнь, вообще говоря, без тебя прошла».

«Старик наслаждался уничтожением мыла».

Старикам (хотя они еще не совсем старики, но внутреннее ощущение, самоопределение делает их таковыми) ничего не остается, как предаваться воспоминаниям. В те далекие времена, они были успешны, они верили в светлое будущее, они любили, восхищались, строили планы…

«Их поездка была похожа на бегство обиженных детей в Африку».

«Дом, в котором они снимали комнату, отец называл «жертвой купеческой фантазии». Задумывался он с причудами и именно потому, вероятно, был обречен на вечное строительство. Отец, любивший обобщать, мог бы сказать что-нибудь вроде того, что мечтаем мы всегда не по средствам. Но он этого, кажется, не говорил».

Сын от родителей давно отдалился. И каждый из них исследует воспоминания в поисках причины:

«О том, что отец обманул его и ушел на море один, Алеша почти не думал. Но когда тот успел познакомиться с этой женщиной так, чтобы подкидывать ее ладони и чтобы она при нем плакала? Или они были незнакомы до этого и оба притворялись? Зачем? В это он поверить не мог».

«Больше одного ребенка они не могли себе позволить. Утром и днем лекции, ночь – на рукописи, какой ребенок? Так считал, правда, только он. А в лексиконе жены появилось мрачно-насмешливое слово «абортарий».

И супруги-родители давно изолировались друг от друга, заперлись каждый в своём мирке. Он – в научном, который его предал и грамотно так избавляется от него, как от отжившего, выжатого артефакта. «Культура обречена на то, чтобы переходить частями в пассивный запас» - вот и его, как элемент культуры отправляют в пассивный запас – на пенсию. Она – в художественном, хотя пустая внутри, без душевного полета, давно истощилась. И сложно понять, когда кисть перестала создавать, а стала просто закрашивать квадратные сантиметры холстов.

«С настроением жены он справлялся легко, любую комбинацию мог распутать ювелирно. Но если в головку ее попадала идея, которую она сама затруднялась, да и не хотела высказывать, тут он начинал тосковать и полагался только на время».

«…его полное отсутствие и есть смысл ее решения».

«Поэтому смерть свекрови, с одной стороны, вызвала у нее облегчение, с другой – едва ли не обидела: как не совестно умирать при таком-то уходе!»

Очень красивый, притягательный, лаконичный слог. Чтение втягивает тебя. И эта магическая притягательность слова длится некоторое время, до тех пор, пока не начинаешь ловить себя на том, что все еще ожидаешь событий, решений, действия. А слова продолжают порхать, стрекотать и ходить по кругу, возможно, рисуя те самые круги рая, а по сути, ни к чему не приводя, и раз за разом замыкаясь в самих себе. История родителей, начала их совместной жизни и плавного перетекания в старость, когда они, находясь на той же земле, оказываются в другой стране – на чужбине, переходит в историю их сына Алёши. В историю его неприкаянности. В историю не соответствия ценностей и целей, привитых родителями, современной действительности.

Автор раскрывает перед читателем потерянное поколение, иллюстрирует ситуацию его «зачатия» и пика неприкаянности. И показывает, что таким вот Алешам хватило сил на то, чтобы перечеркнуть родительские идеалы, разочароваться в них и понять их непригодность. Но пороха на создание новых, увы, оказалось недостаточно. Вот они дети преданных своей страной родителей, и повисли в промежуточном состоянии.

Книга довольно своеобразная. Они ни к чему не ведет. Она словно фиксирует определенную атмосферу. Что-то вроде: хотите понять этих людей, проникнуться их жизнью? Вот, пожалуйста, в разрезе и в хорошей форме.

«Кругами рая» - это всплески светлой грусти и тоски по ушедшему времени. Книга напомнила мне по своей атмосферности Алексея Иванова и его «Географ глобус пропил» и повесть Полины Корицкой «Самокрутки». Этакая эмоциональная летопись поколения, при этом летопись, ничего не дающая современникам – ни выхода, ни опоры, ни ценностей, ни даже вектора – простого такого указателя с надписью «туда», а под ней чтобы кривой рукой подпись: «в верном направлении шагаете, товарищи».

Николай Крыщук
Николай Крыщук

«Кафка объяснял своему «Эккерману», которым оказался лечащий врач, что молитва, искусство и научное исследование – три языка пламени, вырывающиеся из одного очага».

«… и сам не заметишь, как обнаружишь, что бросаешь последние свои приговоры кукле шута. Откровенность только притворялась правдой. В отношениях людей правда, скорее, отрицательный прием и в этом смысле откровенности противоположна».

«галлюцинации необходимо приручать, их надо подкармливать».

«Литература в таком варианте дает ум нашим чувствам».

Тема: разворот внутреннего мира интеллигента родом из страны Советов.

Персонажи: 5 (живые)

Динамика: свой ритм, который в начале затягивает, а потом становится нудным. 4

Образность: 5

Креатив: вроде, не было

Резюмирую: хорошо, красиво написанная, атмосферная книга на любителя. Для тех, кто хочет прочувствовать грусть людей той эпохи, или разделить свое наболевшее с «Кругами рая».

оригинальная рецензия на авторском сайте