4 Нас обманывают мы

"Раньше жить было просто: хочешь охотиться на мамонтов — иди и охоться. Но теперь всё изменилось — мамонты все вымерли, и такое желание больше просто технически никак не реализовать, несмотря на то, что оно так и манит. Поэтому мы играем в игры, сидим в интернете, бегаем марафоны, ходим на работу и занимаемся прочей бесполезной ерундой. По сути — та же охота на мамонтов, если очень сильно абстрагироваться".
"Речения и деяния", о мамонтах, С. П.

Если очень сильно абстрагироваться всё выше и выше уровнями от исходной позиции, то в результате можно прийти к нескольким основным посылам из любой начальной точки, которые, по сути, равны между собой. Часть философий приходит к тому, что всё тлен и нет ни смысла, ни истины, ни единой правды, только в силу культурных особенностей и национального менталитета выражают это разными словами. И ведь действительно: если достаточно долго задавать вопрос "зачем", то даже самая непогрешимая логика даёт сбой и придёт рано или поздно в тупик.

Бодрийяр это продукт нашей культуры, эпилог для своего времени. Он приходит к тому, что мы живём в эпоху симуляции и всё что нынче происходит — симуляция, а нас окружают симулякры. Во многом он описывает происходящее в мире несколькими основными процессами: символический обмен, соблазн, симуляция. Всё это также, на мой взгляд, варианты тупика, логическое продолжение романтизма, нигилизма, декадентства, сюрреализма и далее. Каждая вершина, считавшая себя венцом, оказывалась лишь ступенью лестницы. Дальше тоже что-то будет.

Очередной раз, не столь уж частый, когда, вроде бы, после достаточно внимательного чтения у меня остаётся какой-то сумбурный осадок и отсутствие систематического понимания того, о чём был текст. Дважды и трижды перечитывая отдельные куски и подспудно всё неуловимо понятно, чувствуется очень хрупкое понимание, которое невозможно воспроизвести. Между делом пришлось даже Кьеркегора дочитать и почитать ещё, чтобы уж точно быть в теме. И всё равно как-то: Бодрийяр он и есть Бодрийяр. Быков как-то по поводу Пелевина отпустил комментарий, что то, как он сейчас пишет, это такой русский способ не писать. Молодец Быков! Очень точно применил против Пелевина его же приём. В принципе-то, примерно то же самое можно сказать и о данном тексте Бодрийяра: это такой французский постмодернистский метод не писать, потому что всё уже написано, а то что ещё не написано — смысла не имеет, хотя это всё равно рано или поздно тоже напишут, а потом напишут ещё и ещё. Это такой соблазн, знаете ли, писать то, чего ещё не написано, определённый вызов, приманка. Вот и я думаю: самый большой соблазн — написать рецензию на книгу, на которую писать рецензии не надо.

Симулякр — это универсальный ответ, универсальный термин для обозначения явлений современной культуры. Ответ о смысле жизни Думателя — 42 — это идеальный симулякр, а семь с половиной миллионов лет — это игра, соблазн, долгое заигрывание со вселенной, символическая дань. Если так подумать, то определённая правда тут есть, но Б. не рекомендует думать и искать смысл там, где его заведомо нет; Думатель примерно к этому же выводу пришёл и просто облачил его в форму. Соблазн — это универсальный принцип действия, способ смотреть на происходящее, делать, быть, это такая игра или её часть. В "Македонской критике французской мысли" Кика выдвигает такую забаву, что если у Бодрийяра слова менять местами или из положительных предложений делать отрицательные, то ничего не изменится. Если в "Соблазне" все слова "соблазн" или "искушение", или "обманка", или "игра" заменить на "симулякр", то — ничего не изменится. Я же предлагаю смешать все абзацы из книг Б. рандомно и читать получившийся винегрет сплошняком и подряд. Принципиально кайф от этого рушиться не будет, впрочем, как и смысл.

Впервые после прочтения Б. (а если точнее, то уже где-то в середине книги) стёр все свои заметки. Его бессмысленно конспектировать! Б. — это стихийный наркотик. Ему надо просто довериться и ловить волну, ловить кайф. Пережёвывать и переливать из пустого в порожнее неблагородное дело, к тому же с учётом того, что сам Б. над этим занятием посмеивается, делать это с его текстом вдвойне свинство. Не для этого он писал.

Впрочем, напоследок: "Минимум реальности и максимум симуляции — вот чем отныне мы будем довольствоваться в своей жизни".