0 Вот моя деревня… бессмысленная и беспощадная

Река Алай и одноимённый райцентр, окрест которых начинают разворачиваться события, то и дело обращала воспоминания к герцогству Алайскому из процитированного произведения Стругацких, да и обстановочка похожая: излёт гражданской войны, муторные и бестолковые, бессмысленно жестокие её последствия, разруха, беспричинная жестокость, кровь и грязь.
Жители Широкого Буерака (!) ни в грош не ставят человеческую жизнь, зато за кусочек земли, за горстку зерна или лядащую лошадёнку готовы друг другу горло перегрызть. А горло меж тем свербит от гнусной, хриплой, харкающей, оркско-назгульской фонетики авторской речи:
«— Никак Николай Пырякин! — прогундосил Маркел Быков…»
Мозги спекаются от словесной окрошки: «граждане мужики» начинают по четыре предложения и ни одно не заканчивают, так что хрен поймёшь, что они сказать-то хотели. Если к этому добавить ещё и деревенскую лексику (все эти «байт», «проклит», «ментом», «пра», «ща» — и это не «сейчас», а «ещё», но об этом только из контекста догадаться можно), то задача перед читателем стоит и вовсе трудновыполнимая. Но поймала себя на том, что, кажется, обнаружила первоисточник широко известной ядовитой пародии:

…будь на месте Остапа какой-нибудь крестьянский писатель-середнячок из группы «Стальное вымя», не удержался бы он — вышел бы из машины, сел бы в траву и тут же бы на месте начал бы писать на листах походного блокнота новую повесть, начинающуюся словами: «Инда взопрели озимые. Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку. Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился».

© Ильф и Петров «Золотой телёнок»

Нет, никто не требует от этих мужиков, чтобы они блестящими риторами были… но и хозяева из них хреновые: под сараем навоза на сажень навалено — плевать, у лошади каждую весну ноги отнимаются, так что бедное животное то сидит, то фактически ползает, выдирая себе на прокорм хворост из плетня — а хозяин никак в город «за порошками» не соберётся… Зато баб за что ни попадя ругать — милое дело. Зачем, дескать, худа? На оправдание же её: мол, на лебеде вместо хлеба не поправишься — злятся, орут, а то и прибить могут.
Предстают читателю персонажи — один другого «краше»: то первый «чёрный пиарщик» на селе Плакущев, то первый совбюрократ Шлёнка, заставивший вспомнить недавнюю (на тот момент) рецензию red_star на Гоголя:

Персонажи его завистливы, скаредны, поверхностны, делают все назло, ленивы и, став мелким начальством, наливаются самодовольством и чванством.

Мда, ничччего не меняется: «Оно, знамо, кто у власти, тот себе», — косноязычно утверждают персонажи Панфёрова. У Советской власти иначе? Нет, патриоты и любители красного во всех смыслах — увы, точно так же.
Возьмём, к примеру, одного из центральных героев этой опупеи, Кирилла Ждаркина. Начавший с нуля, с унылого в одно рыло расковыривания земельки под пашню, будущий коммунист, председатель всего, чего можно, директор МТС и военком, и секретарь горкома партии, а, да, ещё деревенский секс-символ, хех, — достигнув номенклатурных высот, он как-то враз забывает, «за что боролись». Теперь у него и автомобиль с шофёром, и квартира шестикомнатная, и домработница (!) есть, и жена не работает, при том, что детей всего двое, а не как в деревне тогда было — по шесть, по семь, по одиннадцать!.. а что такого? Не заработает, что ли, не прокормит? Сиди, Стёша, дома, мужу уют создавай. А потом тот же муж кривится: ах, какая у него жена неинтересная, неувлекательная, и стремлений-то никаких у неё нет, и поговорить с ней не о чем… Пойду-ка с****ую где-нибудь на стороне.
Эх, мужики.

Кстати, о «Мужиках» . Прочитанный только в феврале, в рамках той же Долгой Прогулки, роман Владислава Реймонта обставляет «Бруски» по всем статьям, начиная от сюжетных линий и заканчивая описаниями природы и сельскохозяйственных работ. Он куда более гармоничен, красив (хоть и суров), а главное — искренен. Возможно, дело именно в этом? Возможно, Реймонту, в отличие от Панфёрова, не надо было ни выполнять задание партии и правительства, ни трепетать в страхе перед всесильными «органами» и лично товарищем Сталиным?..
В этом отношении четвёртый том «Брусков» — наиболее отвратительная часть верноподданнической тягомотины. Автор словно не знает, куда кинуться и как выполнить взятые на себя соцобязательства. Поэтому в один аццкий котёл летят сгорающие заживо на торфяных пожарах женщины, муляжные картины непредставимого изобилия (родом из «Кубанских казаков», ставших притчей во языцех), падающие из-под потолка цеха обрубленные ноги беспечного рабочего… который, потом, КОНЕЧНО ЖЕ, оказался вредителем, а жена его — японской шпионкой, омг… ликования стотысячных народных толп, теряющих всякое представление о разумном; лихие пьянки-гулянки; конечно же, пресветлый батюшко Сталин, Отец Народов И Друг Детей… скулы сводит. И сюда же адюльтеры-перетрахи, ничто человеческое, нам, строителям коммунизма, не чуждо, отож.
Коммунизм строят тоже как-то по-уродски. Строители нового делают ставку на энтузиазм. Но откуда ему взяться у тёмных, а главное, голодных людей? С каким презрением эти политические лидеры говорят о том, что крестьяне что-то делают, только если им пуд хлеба посулить, или мёда кусок, или — уж самое верное — самогона чарку али ведро… А чего вы хотели? Практически силой, а именно копейками, шкурным интересом пришлось заставлять работать этих горе-коммунаров. Зато есть о чём отрапортовать на самый верх…
Ох, как же это всё больно, горько, противно. И больше всего, пожалуй — отношение людей друг к другу. Ничем не лучше сельского схода изображаемое автором заседание секретариата ЦК: всё те же подначки, ложные ходы, грубости, подмена существенного мнимым, зато эффектным. И автор отнюдь не порицает эти «методы ведения дискуссии». Вот на важном собрании поднимает непростой (и вовсе не частный) вопрос Дуня Пчёлкина. Что ей отвечает на её претензии старый большевик, немаленький человек, весь из себя умница агроном Богданов? «Баба ты красивая, дородная, а орёшь, как корова»… И зал, видите ли, хохочет, и вопрос закрыт без разбирательств, и Богданов доволен собой, и автор эту бессмысленную грубость впоследствии именует «умелым ответом» (!) Спасибо, Фёдор свет Иваныч, научил уму-разуму! *facepalm*
Не только Богданов или Шлёнка — все эти коммунисты и радетели о благе народном ведут себя не лучше мужика-замухрышки в кабаке в базарный день. А Жарков, посасывающий новомодный фрукт цитрус и одновременно печалующийся о том, что в деревне люди умирают с голоду — карикатура не только злая, но и пророческая:

Утром мажу бутерброд —
Сразу мысль: а как народ?

©ами знаете

Ничччего не меняется, ничего :( Разве что у Панфёрова лубочность картинки зашкаливает. Чем бы заесть этот лубок 146%?.. Давайте Магниткой (тем более, что о ней в «Брусках» очень много говорится).
Необходимые пояснения: ролик продолжительностью 6 минут снимался несколько месяцев и смонтирован из штучных (т.е. отдельно, вручную сделанных) фотографий. Эффект движения достигнут не абы как: снял фоточку — переставил штатив на метр, ещё снял — ещё переставил... Аццкий труд, короче. Впечатления суперские! Магнитка — это вещь!.. В отличие от «Брусков», чтоб их самим судьям прочитать от корки до корки :)