4 Ольга. Запретный дневник

Я ждала чего-то другого от этой книги. В заголовке стоит слово "дневник", вот я и настроена была на чтение дневниковых записей. Но сами дневники - их два, один 1939-1942 гг, второй - 1949 г. - занимают всего-навсего примерно одну шестую часть книги. Остальное пространство заняли письма и всякие записи, которые не дневники и не письма.

Первым идет дневник 1939-1942 гг. - и почти сразу испортил впечатление. Хотелось уйти из книжки и удалить ее с читалки. Меня вообще-то интересовал период блокады и мне казалось, что бОльшая часть книги будет посвящена именно ему. Ну это же Ольга Берггольц! Голос и душа блокадного Ленинграда! Я жестоко обломалась. Блокадному времени отведено ничтожных 3-4 процента, да и что это за блокадный дневник! Если бы не периодические досадования автора на надоедливые налеты, бомбежки и артобстрелы - я бы и не догадалась, что дневник писался в ТАКОЕ время и в ТАКОМ месте - в блокадном Ленинграде... В общем, вся вторая половина 1941 г. и весь 1942 г. - это сплошной гормональный фон. Повышенный. Любовь у нее, ей не до блокады и не до дневника. Если до него и доходят руки - то исключительно для того, чтобы выплеснуть очередную порцию половых гормонов. Подробно описываются все перипетии романов с Колей (Николай Молчанов - первый муж Ольги Берггольц) и с Юрой (ее коллега по работе, с которым она стала жить после гибели Коли). Читать как-то странно это. Странно просто потому, что он писался во время блокады. И в нем практически ничего о самой блокаде. Так, вскользь, к слову, бывает, придется, так упомянет. Ругнет начальство, достанется и немцам - летают тут, гадкие свои бомбы кидаю - дураки, что ли! так же и убить кого можно. А ей сейчас не до этого - у нее любовь. В общем, я разочарована в своих ожиданиях. Читала год назад дневники и воспоминания А.П. Остроумовой-Лебедевой - так там о блокаде очень интересно. Она всю блокаду честно провела в Ленинграде и строго на пайке. А О.Берггольц запросто летала в Москву, потом обратно, с питанием, я так поняла из ее некоторых отрывочных слов, у нее всё было шоколадно, на общественные работы физические ее не гоняли... Ну, что тут сказать... Ну, и такая вот блокада, значит, тоже была.

Более уже внятно, по-человечески написан дневник за 1949 г. - он совсем коротенький, впечатления о деревне того времени. Страшно. Мороз по коже продирает, стоит только представить, что на их месте (колхозников) мог бы оказаться каждый, в том числе и я. И каким ужасным диссонансом звучат здесь строчки описания красот среднерусской природы - вот сразу после монотонного повествования об ужасах деревенского быта, о полном бесправии людей.

Письма - это третья Ольга Берггольц (или четвертая - если учесть еще ее литературное творчество). Самое интересное, что есть в этой книге. Письма ее к отцу, сосланному в Минусинск - о, это поэзия! Поэзия дочерней любви. Кратко можно передать содержание ее писем: "Папа, вы лошара! Зачем вы отдали свои вещи на сохранение этой б..ди Слепцовой? Без расписок, без свидетелей. Разумеется, она всё присвоила себе. И нечего мне писать каждый день в течение 9 месяцев о своих пропавших ватных штанах и поношенном пальто! Вы меня достали этим, папа! Я не буду для вас ничего делать - я же беременная! Как-то ж вы там обходитесь без этих ватных штанов все эти 9 месяцев? Ну и дальше обойдетесь. Всё, отстаньте от меня, считайте, что это я вам должна 700 рублей. Разбогатею - вышлю. Целую, Оля."

В общем, письма интересные)).