4.5 Вот что бывает, когда не до конца осознаешь на что подписываешься....

С Иосифов Александровичем Бродским, как с автором, я знакома давно. Его произведения читала в классе наизусть, удивляя всех "мартобрём", затем в вузе писала работу по его творчеству. И вот он настиг меня на Долгой прогулке. Подумав, что лирику лучше читать в печатном виде, побрела в магазин, а там.... Все полки в Бродском, и нет выбора. Как итог - не выходя из комнаты долгое время читала, декламировала, анализировала стихотворения и впала в глубокую грусть.
Вернемся к изданию. Оно включает в себя сборники: Примечание папоротника, Вертумн, Вид с холма, Письмо в Оазис. Давайте поглубже окунемся в каждый из них.
Примечания папоротника.
Надо заметить. что стихотворения в этом как и наверно во многих других сборниках писателя стоят в хронологическом порядке, то есть Иосиф Александрович не задумывал определенной структуры. Ему было главнее, чтобы сборник увидел читателя. А значит можно анализировать в любом порядке, и в этом случае мы начнем свое знакомство с "Примечаний папоротника". Папоротник - древнее растение, и многое видело на своём веку. В этом весь лирический герой - все стихотворение состоит из заметок жизни:

По положению пешки догадываешься о короле.

Человеку всюду мнится та перспектива, в которой он пропадает из вида.

Продолжает эту линию "Назидание", состоящее из 11 глав, и вот одно из наблюдений:

Жизнь в сущности, есть расстояние - между сегодня и завтра, иначе - будущим.

В стихотворении две темы: одно о наставлении при путешествии в Азию, второе - о путешествии в жизни. Переплетаясь вместе они представляют собой одно целое, давая возможность узнать читателю взгляд автора на многие вещи.
"На столетие Анны Ахматовой". Анна Андреевна Ахматова сыграла большую роль в судьбе Бродского:

Из всех, кто оказывал ему помощь и поддержку во время суда и ссылки, для него самого важнее всего была Ахматова... При всей разнице лет и опыта Ахматова относилась к Бродскому как к равному, а его стихи называла "волшебными"...

А вот что сам поэт говорил об Ахматовой:

Сколько было в ее жизни, и тем не менее в ней никогда не было ненависти, она никого не упрекала, ни с кем не сводила счеты. Она просто могла многому научить. Смирению, например. Я думаю - может быть, это самообман, - но я думаю, что во многом именно ей я обязан лучшими своими качествами.

Поэтому, его стихотворение, посвященное юбилею поэтессы Серебряного века пропитано уважением и благодарностью:

Великая душа, поклон через моря
за то, что их нашла - тебе и части тленной,
что спит в родной земле, тебе благодаря
обретшей речи дар в глухонемой вселенной.

А теперь кратко поговорим обо всем сборнике. Чего в нём только нет (папоротник видел многое)! Здесь и библейские мотивы, и смерть, и человек, и любовь. Но все это рушится, забывается, исключение - природа. Природа вечна и только наблюдает. На ряду со всем этим, читатели знакомые с биографией Бродского могут увидеть прямую связь жизни и творчества. Многие стихотворения, не так широко освещаемые, думаю могут задеть даже не любителей лирики, например: "Памяти отца: Австралия", "Я слышу не то, что ты мне говоришь, а голос". Последнее накрепко сидит у меня в голове уже долгое время, и я очень надеюсь, что оно не сбудется никогда и ни у кого.
Вертумн.
Верту́мн — древнеиталийский бог времён года и их различных даров. Как это преобразуется в сборнике? Думаю для Бродского дары это то, что дает нам жизнь: людей вокруг, чувства, душевные тревоги, препятствия. Всем этим пропитан второй сборник данного издания. По сравнению с другими, в нём больше всего посвящений, обращений и воспоминаний.
Первое из стихотворений на которое я обратила внимание было "Неважно, что было вокруг...", входящее так же в состав рождественских стихотворений автора. Наверно нужно пояснить, что за рождественский цикл такой? А дело всё в том, что Иосиф Александрович каждый год в канун католического рождества или нового года писал стихотворение на библейские мотивы. Вернемся к стихотворению. Что же в нём такого? Когда начинаешь читать, еще не догадываешься о каких-то там мотивах и так далее, а чувствуешь невероятную любовь между людьми, заточенными пургой. И любовь эта по-настоящему семейная и теплая, согревающая даже в самый лютый мороз. Её, к сожалению, не доказать цитатой, из песни не выдернешь слова, но прочитав полностью, думаю любопытствующие со мной согласятся.
Так же не оставило равнодушным немного в другой степени произведение: «Ты не скажешь комару». Сначала «зацепилась» за него, как за считалочку. Но после третьего, четвертого прочтения поняла, что это скорее философское стихотворение о взгляде на смерть:

Ты не скажешь комару
«Скоро я, как ты, умру».
С точки зренья комара,
Человек не умира.

Для того, что нас больше мы насекомые. Поэтому нужно заниматься тем, что действительно важно для себя самого.
Вернемся ко всему сборнику в целом. Некоторые стихотворения заслуживают внимание своей формой («Представление»), совсем не похожей на привычные нам рамки таких произведений; что-то больше похоже на предсказание-путешествие («Вертумн»), а что-то вполне укладывается и в привычные рамки и сюжеты, но насквозь пропитано воспоминаниями и образами. По-моему мнению, этот сборник отражает давно ушедшее в привычном, так бывает, когда в первом снеге вспоминаешь прошлый новый год.
Вид с холма
Самый маленький по объему сборник. Пропитан скоротечностью жизни и красоты. И снова главной остается природа, она не меняется, в ней всё закономерно и своевременно. Посмотрим на «Вид с холма», и увидим, что смотрим не с холма, а с вершины прожитых лет. Всё немного запутанно, видения переплетаются, становятся линией. Что останется после нас – эхо. Но эхо тут возводится в материю куда более широкую, эхо как общая память человечества. А если ты пустой внутри, то и воспоминаний о тебе не будет:

Ибо простор лишен прошлого. То, что он слышит, - сумма собственных волн, беспрецедентность шума…

«Михаилу Барышникову» открывает сборник. Стихотворение навеяно впечатлением от экскурсии на паруснике вдоль островов Стокгольмского архипелага. По словам владельца парусника, вид простыней, висящих на веревке около маленькой пристани Фагердала, привел Бродского в восторг. Стихотворение наполнено воспоминаниями и проникнуто светлой грустью. Мы перемещаемся вместе и с лирическим героем из прошлого в настоящее, сравниваем что изменилось.
Главное, что я вынесла, прочитав сборник – всё меняется и мы меняемся, и это непреложная истина.
Письмо в оазис
Богатый на содержание и объем сборник. Если письмо в оазис, то откуда пишет адресант? Из пустыни? Одноимённое стихотворение говорит о гонениях, значит мы близки к разгадке. В сборнике много иронического и «Не выходи из комнаты», «После нас, разумеется, не потоп» наверно самый яркий пример этого проявления. После трех предыдущих сборников, с этим можно вздохнуть свободно, после ровного отношения ко всему появляется проблеск надежды на лучшее. «Выступление в Сорбоне» снова даёт советы, но уже не такие трагичные как в «Назидании», а с горы прожитых лет. Автор советует смотреть на все учения с высоты собственного опыта:

Изучать труд философа следует через призму собственного опыта либо – в очках (что примерно одно и то же), когда буквы сливаются, и когда голая баба на подстилке снова для вас фотография или же репродукция с картины художника.

Как подитог прожитой жизни звучат «Из Еврипида пролог и хоры из трагедии «Медея»:

Никто никогда не знает, что боги готовят смертным. Они способны на всё: и одарить и отобрать последнее, точно за неуплату, оставив нам только разум, чтоб ощущать утрату.

Чувствуется, что Бродский много думал о смерти в 1994 году, ведь большинство стихотворений датировано именно этим годом. Думаю, его много времени занимали вопросы: что же останется после смерти? что изменится в мире? и где она вечность?
Стихотворение, завершающее цикл, подтверждает эту догадку и является одновременно и трагическим, и светлым:

Меня упрекали во всём, окромя погоды,
И сам я грозил себя часто суровой мздой.
Но скоро, как говорят, я сниму погоны
И стану просто одной звездой.

Подведу итог всей работы. Ко мне в руки волей случая попало издание с последними сборниками поэта. И возможно, если бы в его жизни не появилась Мария Зоццани, не было бы столько света в «Письме в оазисе». И наверно, если бы у меня был выбор, то подумав взяла бы более ранние стихотворения, где было бы больше о любви, разлуке, словом, всего того, что мы девушки страшно любим. Но, благодаря необдуманности, получилось путешествие в философию, метафизику Иосифа Бродского. Чему я оказалась рада, и хотелось бы сказать спасибо поэту за это.
Почему книга названа именно "Пейзаж с наводнением"? Тут кроме своего обоснования ничего привести не могу. Думаю под пейзажем понимается наша жизнь, а наводнение в нем появляется после смерти, и только мы знаем что скрыто под водой, и только мы можем им наслаждаться. Кроме того, после нашей смерти он будет только улучшаться домыслами других людей. На такие мысли меня навело стихотворение с аналогичным названием:

Вполне стандартный пейзаж, улучшенный наводнением.
Видны только кроны деревьев, шпили и купола.
Хочется что-то сказать, захлебываясь, с волнением,
но из множества слов уцелело одно "была".

И вместо нас будет следующее поколение, которое будет более критично смотреть нас, а не как современники.
Всё таки не советую читать такие стихотворения взахлеб и в спешке, лучше набраться терпения и насладиться поэзией до конца.
Большое спасибо книге Б. Янгфельдта «Язык есть Бог» за знакомство со взглядами поэта на окружавшие его вещи. С помощью её вероятно, более вернее стала воспринимать творчество поэта.