5

- Что я рыпаюсь? Ну что ж, пожалуй, я вам объясню, - сказал он задумчиво. - Вот, понимаете, один историк рассказал мне вот какой курьез. После февральской революции он работал в комиссии по разбору дел охранки. Больше всего их, конечно, интересовала агентура. На каждого агента было заведено личное дело. Так вот все папки были набиты чуть не доверху, а в одной ничего не было - так, пустячный листочек, письмо! Некий молодой человек предлагает себя в агенты, плата по усмотрению. И пришло это письмо за день до переворота. Ну что ж? Прочитали члены комиссии, посмеялись, арестовывать не стали - не за что было, одно намеренье, - но пропечатали! И вот потом года два - пока историк не потерял его из виду - ходил этот несчастный студентик с газетой и оправдывался: "Я ведь не провокатор, я ничего не успел, я думал только..." И все смеялись. Тьфу! Лучше бы уж верно посадили! Понимаете?
Этот молодой человек дал на себя грязную бумажонку и навек потерял покой. Вот и я - боюсь больше всего потерять покой. Все остальное я так или этак переживу, а тут уже мне верно каюк, карачун!

Вы знаете, я читала эту книгу раз пять, если не больше. От корочки до корочки. Один раз я прочла её, а потом тут же начала перечитывать заново.

Эта книга совсем не о знаковом для нашей страны 1937, не о Сталине, не о чистках, не о доносах и стукачестве, не о тоталитарной системе, от которой ни убежать, ни спастись даже в жарком Казахстане, в богом забытом месте, на никому ненужных археологических раскопках. Эта книга не о вере, которую изживают в целях создания пресловутого светлого будущего для пресловутых потомков, которые конечно всех рассудят, эта книга не о надежде, которой нет в государстве, где факультет права становится факультетом ненужных вещей, только вдумайтесь в эту фразу! Эта книга даже не о любви, которая спасёт мир, или человека, что в данном случае одно и то же, эта книга не о предательстве другого или самого себя - и как тебя засасывает это предательство и навечно лишает покоя, делает другим, полуживым, полунастоящим. ("И он понимал - от этого не сбежишь, не спрячешься, оно всюду и всегда с тобой, потому что оно и есть - ты.")
Хотя всё это там тоже есть и показано всё это мастерски. В лучших традициях настоящей русской литературы.

Эта книга о том, кто выстоял в невыносимых, нечеловеческих условиях (каак? как ему это удалось?), о том, что же все-таки заставляет человека бороться - до последнего, о том, что сильнее инстинкта самосохранения. И о том, кто каким-то совершенно чудесным образом прошел через все испытания, не дрогнув.

Там ведь очень много колоритных, сочных, живых персонажей и у каждого из них своя судьба, свое испытание, свой выбор, через который он должен пройти. Система сокрушает, искушает, подкупает, вербует, скупает их души за бесценок. А они продаются.
И эти истории не менее интересны, чем основная сюжетная линия. Красавица-следователь-бывшая актриса Тамара Долидзе, небольшой эпизод про врача по прозвищу "Березка", предложившую эксперименты по переливанию трупной крови живым (!) людям, жизнь еврейчика Неймана с комплексом "вечно второго", а эта ужасающе реальная (на самом деле реальная) история старика Каландарашвили о письме Сталину с просьбой вернуть старый долг? Если это не гениально, то тогда что?

О каком идеализме может идти речь, если автор оставляет финал открытым, если неясно, что будет с главным героем, что еще сделает с ним всемогущая, коварная, лживая система, которая по какой-то нелепой случайности, ужасающему совпадению дала трещину именно на этом человеке?
Да, возможно, это и есть идеализм. Но именно он позволяет выстоять Зыбину, когда все остальные герои ломаются как спички.

Впрочем, если все так плохо, флаг вам в руки - читайте Донцову, там уж точно нет никакого идеализма.