4

"Одна из наиболее впечатливших книг" - с таким комментарием я получила новогодний флэшмобный совет от сокомандницы по "Долгой прогулке" Кати. Сразу же полезла в аннотацию, так-так, 1794 год, чуть ли не один из первых английских детективвов... В этом жанре я не сильна, даже классиков из классиков, подобных Агате Кристи, не читала. Открою для себя незнакомую додиккенсовскую Англию.
Роман снабжён двумя предисловиями от автора, написанными почти через сорок лет одно после другого. В конце издания в подробных примечаниях на все отсылки Уильямса к Александру Македонскому, греческой мифологии и итальянской литературе указано, что наиболее полный перевод, сделанный в советское время, произведён с издания 1903 года, так как книга на родине писателя с того времени не переиздавалась. Получается, роман - настоящая редкость. Перевод очень плавный и неспешный.
Сдержанный на эмоции перевод оттеняет и подчёркивает сюжет о скитаниях и страданиях молодого Калеба Уильямса. Через первую часть романа мне приходилось пробиваться с трудом. Герои казались слишком театральными, отделёнными от меня мутным непроницаемым стеклом. Их речь вычурна, действия положительных персонажей нерешительны. Пришлось даже перечитывать четверть книги, чтобы пробить брешь в непонимании и поближе подплыть к слишком непохожим на нас героям.
Годвин будто бы сравнивает две пары героев (мисс Мелвиль - Тирел и Уильямс - Фокленд). Вторые из этих пар жестоко тиранят первых, доводят до отчаяния, попыток к бегству и долго играют с ними, как кошка с мышью или тигр с мелким зверьком, как описывал эту ситуацию Годвин по отношению к Тирелу. Разница между юной Эмили и Калебом исключительно в поле, у мужчин преимуществ для манёвра больше, а хрупкая и не знавшая жизни девушка сломалась практически сразу. Она даже заболевает исключительно от переживаний и безвыходности.
В примечаниях ещё указано о споре между Этгаром По и Чарльзом Диккенсом, как строить сюжеты приключенческих романов и знать ли их развязку ещё до написания. Творчество Годвина, описавшего бесправную к беднякам и англичанам неблагородных сословий судебную и тюремную системы 18 века, повлияло на обоих писателей. Удивительно то, что воры и взломщики, сидевшие с Калебом в одной дневной камере, даже и не пытались бежать. Думаю, физической силы и умений у них было побольше, чем у решительного Уильямса. Жестокость системы того времени была в том, что можно было быть повешенным за небольшое преступление и почти без должного судебного разбирательства. Каждое дело рассматривалось только один день, а ждать судебного заседания можно было больше полугода.
Годвин довольно смело упоминал не только жестокие законы, но и несправедливость к сосланным на каторгу в Австралию английским якобинцам. Причём отсылки он прячет от цензуры, что без примечаний намёк и не заметить.
Автор бросал Калеба на качели обстоятельств, то отпуская и давая герою кратковременный отдых, то отнимая у него нажитое и посылая его на новое приключение. Иногда такие стремительные броски делали сюжет скомканным.