Больше рецензий
Эксперт
Литературный диктатор
9 июня 2017 г. 17:17
2K
4.5 Тихий крик буквы «Е»
РецензияНе так увлекла книга, как увлекают сейчас мысли на тему книги. Перек придумал уникальный и выразительный мир, в чьи перипетии, правда, требуется вникать с напряжённым вниманием. Тем не менее, в книге читаны все буквы и знаки, впечатление тяжёлым камнем исчезает в бездне памяти, а я пишу имитирующую, калькирующую, приближающую и на время замалчивающую важные вехи текста рецензию.
Как Переку это удалось? Я еле наскребла пятьдесят слов без буквы «о» (самой распространённой в русском языке) для вступительного абзаца, а Перек написал целую книгу без буквы «е» (самой распространённой во французском языке)! Писать липограммы опасно: иногда единственный смысл такого текста — в том, чтобы имитировать смысл. В послесловии Перек признаётся, что так и начинал — с имитации смысла, набора синонимов, однородных членов предложений, перечислений, сомнений, описаний — многочисленных, витиеватых и «обезешеных».
Но Перек не только эрудирован, но и умён — если вы не заснёте на середине книги, то сможете это почувствовать. Перек умён, поэтому в какой-то момент его текст наполняется смыслом, сюжетом, интригой, намёками, а в конце — удивительной разгадкой. В тексте есть всё, что должно быть в хорошем романе. Более того, когда Перек осознал, что простовыпендриваться воспевать богатства французского языка скучно, накачивать текст насосом заимствований из узкоспециального жаргона или чужих языков — недостаточно, писать нормальный роман в виде липограммы — мелочно, а убивать героев направо и налево — легко, он решился на блеф, пошёл ва-банк, потянулся за пятой картой — и к четырём тузам, которые были у него на руках, вытащил джокер. И чёрт побери, пусть даже в колоде не было джокера, он выиграл! Для тех, кто не владеет покерным слэнгом хочу уточнить — это круче, чем роял-флэш. Чёрт, наверное, вы всё равно не понимаете, о чём речь, и проблема не в метафоре.
Пожалуй, это одно из свойств книги — намекать, но замалчивать. Готовьтесь хорошенько поработать над нею: осмыслять придётся каждую крупную сквозную метафору — и трёхпалую руку («Эй, Астарот, демон, одержимый буквой, которую нельзя называть, дай три!»), и белого кита (Моби Дика, ага), и белый цвет, и родимые пятна главных героев, и аналогии, которые они всё время проводят между собой, и даже личность Бородача (об этом будет под катом, ибо нефиг спойлерить где попало). Эти метафоры будут несуразным и безвкусным художественным приёмом, пока вас вдруг не озарит, что же хотел сказать автор. Но из-за того, что Перек и его персонажи не проговаривают этих озарений, всегда есть шанс, что вы могли что-то упустить, и автор имел в виду намного больше, чем вам удалось понять. Или вообще нечто иное. Диковинное чувство, да? И не всем по нраву. Возможно, кому-то даже захотелось бы уйти.
Автор на протяжении всего романа и (особенно) послесловия благородно не чурается самокритики, которая на самом деле является замаскированной самопохвальбой, ведь если вы оцените прелести романа, то оцените и то, с какой ложной скромностью автор наговаривает на себя. Да-да, надо сразу же уяснить, что Переку нельзя верить.
Впрочем, автор не чурается и низкопробных приёмчиков. Например, я до сих пор не понимаю, какого чёрта никто не бросился на помощь Хассану, когда его убивали? Герои (хотя какие из них герои?) только стояли и слушали. Или, например, интуитивные поиски Антона Вуаля: в нормальных условиях, если бы не чистая воля автора, Вуаль уже давно нашёл бы ответы на мучающие его вопросы — пусть даже в виде сумасшедшей теории, но она хотя бы была чётко сформулирована и произнесена. И т.д. В этом романе намного сильнее, чем обычно, ощущается отсутствие у персонажей свободы выбора.
И всё равно мне понравилось. Может быть, не на десяточку (из-за диковинного чувства, что обуяло меня выше), но всё же достаточно, чтобы я не сожалела о потраченном времени и порекомендовала эту книгу тем друзьям, которые смогут её оценить.
Итак, что мы имеем в чистом остатке?
1. Французский роман без буквы «е» и его переводы на русский — один пытается передать атмосферу, убрав из текста букву «о» (Кислов), второй — предоставив крутой аутентичный перевод (Асташонок-Жгировский). Какой из них читать — решайте сами (второй).
2. Наличие в романе и сюжета (слегка сюрреалистичного), и действия (слегка абсурдного), и персонажей (без претензий). Мне всё понравилось, особенно развязка (см. под катом).
3. Насыщенный и контрастный визуальный ряд. А уж находчивость автора в описании того, что нельзя называть, — впечатляет (в нём явно умер дизайнер).
4. Логическая составляющая — тоже почти без претензий (если поймёте, что курил автор). И даже с теми претензиями, которые у меня есть, не всё однозначно: может, это я идиот, а не автор накосячил.
5. Кстати о «роялях в кустах». Есть то, что я забыла упомянуть: обычно их ругают, но в этом романе магическая составляющая находит свой красивый и логичный конец (подробнее см. под катом).
6. Про богатый словарный запас у автора (ради демонстрации которого всё и затевалось) и говорить нечего.
7. Запутанные фабула и взаимоотношения между героями. Как я уже говорила в начале, это тот самый момент, когда не так интересно читать текст, как после чтения осмыслять его. Нагромождение слов, которым по сути и является роман, давит на психику и восприятие, это давление утомительно, и только постфактум, когда книга убрана с глаз долой, наступает благословенное облегчение осмысления.
8. И самый главный козырь книги... Ах, вы уже успели забыть о нём? Ничего страшного, я-то помню.
Как Переку это удалось? Я еле наскребла пятьдесят слов без буквы «о» (самой распространённой в русском языке) для вступительного абзаца, а Перек написал целую книгу без буквы «е» (самой распространённой во французском языке)! Писать липограммы опасно: иногда единственный смысл такого текста — в том, чтобы имитировать смысл. В послесловии Перек признаётся, что так и начинал — с имитации смысла, набора синонимов, однородных членов предложений, перечислений, сомнений, описаний — многочисленных, витиеватых и «обезешеных».
Но Перек не только эрудирован, но и умён — если вы не заснёте на середине книги, то сможете это почувствовать. Перек умён, поэтому в какой-то момент его текст наполняется смыслом, сюжетом, интригой, намёками, а в конце — удивительной разгадкой. В тексте есть всё, что должно быть в хорошем романе. Более того, когда Перек осознал, что просто
Оглушённые небывалой маргинальной силой, которая, очерчивая контуры запретного значения, тем не менее улавливает его, производит его, однако, столь тонким путём, окольным путём, говоря намёком, ассоциацией, насыщением, мы сможем обеспечить, читая, признание законным знака, совершенно его, однако, не понимая.
Пожалуй, это одно из свойств книги — намекать, но замалчивать. Готовьтесь хорошенько поработать над нею: осмыслять придётся каждую крупную сквозную метафору — и трёхпалую руку («Эй, Астарот, демон, одержимый буквой, которую нельзя называть, дай три!»), и белого кита (Моби Дика, ага), и белый цвет, и родимые пятна главных героев, и аналогии, которые они всё время проводят между собой, и даже личность Бородача (об этом будет под катом, ибо нефиг спойлерить где попало). Эти метафоры будут несуразным и безвкусным художественным приёмом, пока вас вдруг не озарит, что же хотел сказать автор. Но из-за того, что Перек и его персонажи не проговаривают этих озарений, всегда есть шанс, что вы могли что-то упустить, и автор имел в виду намного больше, чем вам удалось понять. Или вообще нечто иное. Диковинное чувство, да? И не всем по нраву. Возможно, кому-то даже захотелось бы уйти.
Сначала ты захотел бы уйти, тем не менее как человек вежливый подождал бы какое-то время, упорно пытаясь уловить то там, то здесь какое-то слово, жест, шум, проявление гнева, горя, сумасшедшей любви, которые могли бы помочь тебе хоть немного уяснить значение действа, которое развёртывается неподалёку от предоставленного тебе откидного стульчика, но ты так и не постигнешь его должным образом, подобно человеку, который, читая роман, верит во всякое мгновение, что вот сейчас ему будет представлено решение, подтверждения которого он ждал, начиная с того проклятого момента, когда он набросился на эту книгу, в то время как на самом деле, по мере того как он продолжает читать, он встречает лишь двусмысленные оговорки, погружающие в волнующее честолюбие, которое вело руку автора.
Автор на протяжении всего романа и (особенно) послесловия благородно не чурается самокритики, которая на самом деле является замаскированной самопохвальбой, ведь если вы оцените прелести романа, то оцените и то, с какой ложной скромностью автор наговаривает на себя. Да-да, надо сразу же уяснить, что Переку нельзя верить.
Впрочем, автор не чурается и низкопробных приёмчиков. Например, я до сих пор не понимаю, какого чёрта никто не бросился на помощь Хассану, когда его убивали? Герои (хотя какие из них герои?) только стояли и слушали. Или, например, интуитивные поиски Антона Вуаля: в нормальных условиях, если бы не чистая воля автора, Вуаль уже давно нашёл бы ответы на мучающие его вопросы — пусть даже в виде сумасшедшей теории, но она хотя бы была чётко сформулирована и произнесена. И т.д. В этом романе намного сильнее, чем обычно, ощущается отсутствие у персонажей свободы выбора.
И всё равно мне понравилось. Может быть, не на десяточку (из-за диковинного чувства, что обуяло меня выше), но всё же достаточно, чтобы я не сожалела о потраченном времени и порекомендовала эту книгу тем друзьям, которые смогут её оценить.
Итак, что мы имеем в чистом остатке?
1. Французский роман без буквы «е» и его переводы на русский — один пытается передать атмосферу, убрав из текста букву «о» (Кислов), второй — предоставив крутой аутентичный перевод (Асташонок-Жгировский). Какой из них читать — решайте сами (второй).
2. Наличие в романе и сюжета (слегка сюрреалистичного), и действия (слегка абсурдного), и персонажей (без претензий). Мне всё понравилось, особенно развязка (см. под катом).
3. Насыщенный и контрастный визуальный ряд. А уж находчивость автора в описании того, что нельзя называть, — впечатляет (в нём явно умер дизайнер).
4. Логическая составляющая — тоже почти без претензий (если поймёте, что курил автор). И даже с теми претензиями, которые у меня есть, не всё однозначно: может, это я идиот, а не автор накосячил.
5. Кстати о «роялях в кустах». Есть то, что я забыла упомянуть: обычно их ругают, но в этом романе магическая составляющая находит свой красивый и логичный конец (подробнее см. под катом).
6. Про богатый словарный запас у автора (ради демонстрации которого всё и затевалось) и говорить нечего.
7. Запутанные фабула и взаимоотношения между героями. Как я уже говорила в начале, это тот самый момент, когда не так интересно читать текст, как после чтения осмыслять его. Нагромождение слов, которым по сути и является роман, давит на психику и восприятие, это давление утомительно, и только постфактум, когда книга убрана с глаз долой, наступает благословенное облегчение осмысления.
8. И самый главный козырь книги... Ах, вы уже успели забыть о нём? Ничего страшного, я-то помню.
Внимание, джокер в студию!
Из-за того, что в пояснении покерной метафоры много спойлеров, мне пришлось немного отвлечь вас и заморочить (: Простите. Собственно под джокером я понимаю метаповествование, которое исподволь подменяет в тексте реальность, выдуманную автором (обычный роман), на реальность, выдуманную одним из персонажей (метапроза, когда персонаж выходит за рамки повествования), а потом и вовсе затягивает в свои недра автора (с его полного согласия). Когда Амори Консон находит дневник Антона Вуаля, или нет, даже раньше, — когда мы узнаём название дневника Антона Вуаля, можно впервые задуматься о том, что роман подчинён метаповествованию. Дневник Вуаля называется «Исчезновение», и да, в дневнике — как и в романе, — не хватает пятой главы и буквы «е». Возможно, весь роман — это расшифрованный дневник Вуаля. Здесь можно дать волю фантазии на тему того, как в итоге дневник «оказался» у читателя, но фантазии останутся бесплодными (без плодов то есть) ровно до того момента, как на сцену выйдет главный злодей — бородач. А знаете, знаете, кто главный злодей в книге? Это сам Перек! Он и есть Бородач. Фото видели, да? Видели? Видели? Впрочем, автор не даёт никаких подтверждений этому предположению (как обычно), но даже если я домысливаю за него, уже одно то, что такая мысль может возникнуть у читателя, выводит текст на новый уровень метапрозы.
Я могу ошибаться... но я права. Только это предположение подводит читателя к красивой развязке истории: объяснению того, как и зачем бородач преследовал героев, почему Алоизиус — не такой уж и гад, отчего в кустах так много роялей, откуда столько смертей и исчезновений и кого на самом деле винил Артур Уилбург Саворньян. Я пишу об этом не потому, что вы без меня бы не справились. Наоборот, уверена, вы тоже думали о чём-то подобном, или, возможно, предчувствовали такой поворот. Я пишу об этом, чтобы объяснить, чем именно меня так зацепило «Исчезновение». Это именно та развязка, которая мне так понравилась.
Конечно, вы можете трактовать все события и метафоры по-своему. Это — отдельное удовольствие. Например, метафора Моби Дика — роковое отсутствие не называемой, но предчувствуемой буквы, её отсутствие, пустое место, — мне нравится трактовать её так. Или причины, почему Антону в первой главе было так тяжело читать книги — сперва показалось, что там много незнакомых слов из-за необразованности Антона или какой-то его болезни, и только потом дошло — все слова с «е» исчезли, оставив после себя маловразумительные синонимы (т.е. ещё одна завуалированная автокритика). Или: в чём смысл предисловия? Описать мир, который обеднел, лишился множества предметов и явлений (истощение ресурсов) из-за того, что исчезли слова с «е», и в котором люди стали убивать друг друга (война за ресурсы). Или: почему Ольга была привязана к Антону? Возможно, просто потому что он был похож на её мужа. Возможно, потому что был его братом. Или: почему Ольга знала о родственной связи ещё в начале, хотя Артур признался во всём только в конце? Ей рассказал Антон? Или сам Артур? Но когда? Пожалуй, это единственный момент, когда я не имею ни малейшего понятия, как трактовать информацию, ошибка ли это или авторская задумка, которую я пока не поняла?
Этот, смею надеяться, не риторический вопрос является хорошей нотой для завершения рецензии на роман подобного толка. Это больше, чем открытый конец, это — вопрос без ответа.свернуть
Из-за того, что в пояснении покерной метафоры много спойлеров, мне пришлось немного отвлечь вас и заморочить (: Простите. Собственно под джокером я понимаю метаповествование, которое исподволь подменяет в тексте реальность, выдуманную автором (обычный роман), на реальность, выдуманную одним из персонажей (метапроза, когда персонаж выходит за рамки повествования), а потом и вовсе затягивает в свои недра автора (с его полного согласия). Когда Амори Консон находит дневник Антона Вуаля, или нет, даже раньше, — когда мы узнаём название дневника Антона Вуаля, можно впервые задуматься о том, что роман подчинён метаповествованию. Дневник Вуаля называется «Исчезновение», и да, в дневнике — как и в романе, — не хватает пятой главы и буквы «е». Возможно, весь роман — это расшифрованный дневник Вуаля. Здесь можно дать волю фантазии на тему того, как в итоге дневник «оказался» у читателя, но фантазии останутся бесплодными (без плодов то есть) ровно до того момента, как на сцену выйдет главный злодей — бородач. А знаете, знаете, кто главный злодей в книге? Это сам Перек! Он и есть Бородач. Фото видели, да? Видели? Видели? Впрочем, автор не даёт никаких подтверждений этому предположению (как обычно), но даже если я домысливаю за него, уже одно то, что такая мысль может возникнуть у читателя, выводит текст на новый уровень метапрозы.
Я могу ошибаться... но я права. Только это предположение подводит читателя к красивой развязке истории: объяснению того, как и зачем бородач преследовал героев, почему Алоизиус — не такой уж и гад, отчего в кустах так много роялей, откуда столько смертей и исчезновений и кого на самом деле винил Артур Уилбург Саворньян. Я пишу об этом не потому, что вы без меня бы не справились. Наоборот, уверена, вы тоже думали о чём-то подобном, или, возможно, предчувствовали такой поворот. Я пишу об этом, чтобы объяснить, чем именно меня так зацепило «Исчезновение». Это именно та развязка, которая мне так понравилась.
Конечно, вы можете трактовать все события и метафоры по-своему. Это — отдельное удовольствие. Например, метафора Моби Дика — роковое отсутствие не называемой, но предчувствуемой буквы, её отсутствие, пустое место, — мне нравится трактовать её так. Или причины, почему Антону в первой главе было так тяжело читать книги — сперва показалось, что там много незнакомых слов из-за необразованности Антона или какой-то его болезни, и только потом дошло — все слова с «е» исчезли, оставив после себя маловразумительные синонимы (т.е. ещё одна завуалированная автокритика). Или: в чём смысл предисловия? Описать мир, который обеднел, лишился множества предметов и явлений (истощение ресурсов) из-за того, что исчезли слова с «е», и в котором люди стали убивать друг друга (война за ресурсы). Или: почему Ольга была привязана к Антону? Возможно, просто потому что он был похож на её мужа. Возможно, потому что был его братом. Или: почему Ольга знала о родственной связи ещё в начале, хотя Артур признался во всём только в конце? Ей рассказал Антон? Или сам Артур? Но когда? Пожалуй, это единственный момент, когда я не имею ни малейшего понятия, как трактовать информацию, ошибка ли это или авторская задумка, которую я пока не поняла?
Этот, смею надеяться, не риторический вопрос является хорошей нотой для завершения рецензии на роман подобного толка. Это больше, чем открытый конец, это — вопрос без ответа.
