0 Неверный код. В доступе отказано.

Оценки не будет. И вообще кой чёрт понёс меня на эти галеры? Ясно же, что это не книга (что моему не пахнущему типографской краской, не воспроизводящему шелеста страниц, либерально настроенному ридеру - откровенно без разницы). Тем не менее, по непроверенным данным, кому-то же пришло в голову издать кучку ангажированных статей из газеты "Ведомости" на плотной бумаге и чуть ли не в подарочном варианте, преподнося к случаю рассказанные байки в антураже народного фольклора, как новое слово в исследовании национального характера.

Конечно, тут есть предисловие, в котором просчитаны все возможные риски: мол всё это - коллективное подсознательное, а я - важная часть коллектива, и во всём-то меня уже уличали - от человеконенавистнечества до безграмотности - так что поздняк метаться, любите меня чёрненьким, но знайте: я искренне хочу разобраться исключительно в том как работает именно мой ленивый, инертный, хитрожопый мозг (не, точно не ваш - не подумайте), а если вдруг будете дальше ругаться, то все вы злые и неправильную сказку про Колобка читали в младенчестве, безнадёжный случай. Для остальных же я сейчас правильную расскажу, спекулировать буду почём зря, все это будет ненаучно и однобоко, зато щас как окунёмся в мир волшебства - только держись. Такая вот присказка.

По меткому выражению иноземного писателя Дж. Троппера: " ...всё, что предшествует слову «но», — полная ерунда, можно даже не вслушиваться." Когда произносятся слова: "Я не гомофоб" - всем же известно, какое "но" последует. Правильно: "но сколько можно смотреть на педерастов!" Впрочем, любой фобии касается: "Я не арахнофоб, но снимите с меня эту гадость срочно!"; "Я не акрофоб, но жильё выше третьего этажа не предлагать" и т. д. Я не русофоб, но... - далее текст данной книги.

Я верю, что Валерий Панюшкин только и делал полтора года кряду, что исправно читал русские сказки, выковыривая из них всевозможный изюм и тараканов. Для востребованного журналиста невероятно затяжное исследование, достойное отдельных аплодисментов. Но так ли уж было необходимо сличать различные изводы малых форм народного творчества, для того, чтобы успеть тиснуть в свежий номер остроактуальную инфу о том, как один медведь добивается перераспределения доходов силовыми методами, а народ, в силу своей ущербности, голосует за него на парламентских выборах? Что исконное отношение к земле, как к матери и кормилице, не может привести к образованию хоть сколько-нибудь приличной экономики, кроме сырьевой? И далее по параболе сплошное разжигание и накидывание: и мечтательность не способствует прибыли акционеров, и бытовые конфликты раздуваются до вселенских масштабов, и ради разбитого яйца мы готовы сжечь всё напалмом и крупной солью посыпать, чтоб уж наверняка. Обиднее всего за другого медведя, старого доброго кошмарного медведя на липовой ноге, чья песня лунной ночью под окном старика со старухой до сих пор заставляет ворочаться во мне древний ужас. Читаем у Панюшкина:

Первые его слова так же бессмысленны и невнятны, как невнятно бывает на митингах выражение народного гнева. «Скирлы, скирлы, скирлы, — поет медведь. — Скирлы, скирлы, скирлы»

...и далее:

Если кто-то хочет разобрать тот бред, который несет медведь, то перевести его слова с митингового языка на человеческий можно было бы так: «Я вынужден ходить на деревянном протезе».

Вот оно что! Зря я свет не гасила по ночам - тотемный зверь митинговать приходил. Что ж, вполне остроумно, ядовито и даже где-то по существу. Но сомневаюсь, что имеет прямое отношение к источнику. Как и прочие агитки, описания технологии рейдерских захватов, легитимизациии неправедно нажитого богатства, бессмысленной креативности, бессмысленной жестокости, дремучего язычества, "всеобщей неблагодарности, всеобщей вероломности, всеобщей подлости" - полный набор того, что можно узнать о русском народе из сказок, согласно прейскуранту. Вся притягательная тягучая иррациональность подвергнута аудиту, вспорота, выпотрошена и заново набита не мясистым смыслом, а вздорно чирикающими воробьями.
"И надобно помнить, что большинство известных нам сказок записаны в девятнадцатом веке. Русь уже 900 лет как крещена", - восклицает автор, изумляясь неискоренимому варварству соплеменников. Ну надо же! А братья Гримм не в это ли время разживались своим кровожадным макабрическим фольклором? Но на что только не пойдёшь ради свободы печатного слова.

Сдаётся мне, такого рода тексты и вовсе не требуют разбора в своих деталях и частностях, потому как содержат серьезный методологический изъян: автор исходит из, мягко говоря, неочевидной предпосылки, что интерпретация тенденциозно подобранных источников может дать объяснение каким-либо общественным явлениям. Это не исследование в гуманитарной области, это - демагогия по форме, пропаганда по содержанию, фантазии - по существу. Или, если угодно, чистой воды первоклассная журналистика. Что тоже не всегда комплимент.