1.5 الاشتراكية العربية

С первых строк этой книги я влюбился в её политическую составляющую и текучий как песок слог. Городской шум Чикаго окружил меня со всех сторон, как бархатистый ветерок с моря, предавая забвению тот факт, что я сам сижу в российской глубинке зимой. Я ходил, стучал зубами и отчаянно хотел бежать от серых будней и увидеть своими глазами страну, символом которой является статуя Свободы. Увидеть, как сделал это автор, обнять вместе с ним горделивые носы высоток и деревья в парках на берегу озера Мичиган...

Что? Поверили? На самом деле всё очень плохо — книга пустая, как гроб. Вообще, человек — это кладбище, где похоронены живые трупы. Аль-Асуани, видимо, копал денно и нощно, старательно выписывая в своей книге характеры эмигрантов в Чикаго разного пола, возраста, социального положения, апеллируя к эмоциям читателей. По сути, занялся тем же самым, что принесло ему успех с первой книгой — вся эта кипящая клоака острых вопросов и противоречий там была привязана к дому, который нашёптывал тайны своих жильцов. Дом был символом, стержнем, вокруг которого мог виться сюжетный дым слов. В "Чикаго", к сожалению, подобного нет. Запретные и стыдные для арабов темы секса, алкоголя, наркотиков и секс-меньшинств здесь тоже поднимаются, приправленные кислотой, разъевшей стену арабского социализма. Чтобы было не так больно, и чтобы спецслужбы не добавили мышьяка в суп, действие романа перенесено в самую "демократичную" из возможных стран — в Америку. Ну, а один из персонажей как раз символизирует американскую мечту и свободу (как её представляет стоматолог из Каира): быть хиппи и протестовать в юности, быть толерантным и любить темнокожую женщину с чужим ребёнком, не быть фанатичным, быть понимающим и много зарабатывать! Остальные персонажи не лучше — наборы штампов на ножках, не особо съедобных.

Кстати, книга напоминает мне гамбургер. Уже потекли слюнки? Полностью из хлеба, жеваного автором. Событийный слой — истории эмигрантов, а идейного нет. Знаете, иногда читаешь и можешь простить автору шероховатость слога или бедность речи просто потому, что где-то в душе от прочитанных строчек ты идёшь ранним утром за мамой полусонный по лугу, и роса на ногах, ёжишься зябко, и кааааааф. В "Чикаго"-то ты попал, но автор тарабанит в бонг невпопад, разрушая всё потенциальное очарование. Я сужу однобоко — с точки зрения европейца, и в этом большая проблема оценивания книги. Не могу определить ни целевую аудиторию книги, ни её основную идею. Для агитки/политического памфлета она удивительно беззуба, сверчок из пыльной щёлки потрескивает — президент-то у нас не очень, общество прогнило, надо менять что-то! Но что? Бежать от режима и наслаждаться жизнью на Западе? Однозначно нет — никто из мигрантов не показан счастливым. Заигрывания с Западом тушат их внутренний огонь, сглаживают взрывные характеры, оставляя лишь пепел, замещая характерные для Востока черты. Осталась лишь религиозность египтян, которую один персонаж использует для манипуляции женой, а другая женщина, поддавшись слабости, вступает в добрачную связь, попирая тем самым законы шариата. Т.е. можно сделать вывод, что при отъезде с родины она не поможет, не спасёт от беды. На что взять курс и что может помочь — автор не даёт ответа, отстранённый и растерянный.