5

Я читала роман Нагиб Махфуза «Дети нашей улицы» почти две недели: долго, сложно, периодически раздражаясь и борясь с желанием книгу отбросить и оставить недочитанной. Значит ли это, что книга скучна и не достойна внимания? О, вовсе нет. Она кажется простой на первый взгляд: практически пересказ всем нам знакомых религиозных преданий о Сатане, Адаме и Еве, Моисее, Иисусе, Мухаммеде. Даже имена некоторых героев практически не изменены (Идрис- это Иблис, Адхам –Адам), не говоря уже об остоятельствах их жизни, жизни, овеянной славой и поклонением после смерти, но вполне человеческой и содержащей в себе те же обстоятельства, волнения и нужды, что и у обычных людей. Нам открывается тот путь, который вынуждены пройти герои, чтобы добиться своей цели – справедливости, счастья и благоденствия для народа. И неудивительно, что каждый понимает эти весьма абстрактные вещи по-разному, следовательно, и цели у героев на самом деле разные, и методы, которыми они этих целей добиваются, весьма не схожи. Что есть сила? Может быть, это смирение и труд, которыми Адхам так упорно пытался добиться прощения отца своего, деда всей улицы аль-Габаляуи? Или же это стремление к справедливости, воздаянию и способность постоять за себя, которыми так славился Габаль? А, возможно, сила – это милосердие, всепрощение и любовь, как завещал нам Рифаа? Не будем забывать и о Касеме, чьей целью было равенство, а силой – ум, находчивость и лидерские качества; вспомним и Арафу, увлечённого волшебством (наукой) и верящего в него как в спасение от всех тревог, несправедливостей и проблем. Арафа – последний сын улицы, о котором смог поведать нам рассказчик, но, возможно, уже есть и новый герой, с другими целями, другой силой, но всё тем же поиском лучшей жизни для себя и своей улицы (общины, народа, человечества – называйте, как хотите).
Кто есть в этом бесконечном романе-притче кроме героев? Есть аль-Габаляуи – дед всей улицы, владелец поместья, великий богатырь, зримый и осязаемый в начале всего действа и появляющийся всё меньше и меньше от истории к истории. Кажется, аль-Габаляуи вечен. Да, он не выходит из поместья. Да, ему нет дела до судьбы своих внуков, несправедливости, бедности и несчастий улицы. Но разве может он исчезнуть, окончательно прекратить общение со своими потомками?
Кто он такой, аль-Габаляуи, что он воплощает собой? Бога? Тогда почему герои романа периодически обращались не только к нему, но и к Всевышнему? Идола, которому большинство продолжает поклоняться несмотря на запреты всех монотеистических религий мира? Все пороки и достоинства человечества, сплетённые в одном могущественном теле? Я не знаю. Не думаю, что в принципе кто-то знает конкретный ответ на этот вопрос. Да, в романе множество намёков на то, что аль-Габаляуи – Бог. Именно он выгоняет Адхама, именно он является Габалю, его голос слышит Рифаа и с его слугой встречается Касем. Но может ли Бог быть таким – гневливым, равнодушным к мучениям других, не склонным прощать – таким человечным? Это вопрос вашего отношения к религии, вере, вопрос вашей собственной трактовки. Но не забывайте, что история эта, написанная человеком с той самой улицы, основывается на передающихся из поколения в поколения воспоминаниях, многократно преобразованных под воздействием субъективого отношения расказчика, и неизвестно, сколько в ней правды, а сколько выдумки.
Рассказчики – вот о ком мы забыли. Рассказчики – это все жители улицы с времён Адхама по нынешние времена. Среди них выделяются поэты, но не только они хранят предания и пересказывают их следующим поколениям. Это делают и обычные люди, и даже надзиратели с управляющим (которые впрочем трактуют предания исключительно в свою пользу, что лично для меня является намёком на религиозные институты и многих их представителей). Жители каждого отдельного квартала и улицы, о счастье и благоденствии которых так пеклись герои. И вот тут мы и переходим к причине моего раздражения – тому, каким образом представлены в романе жители улицы.
Как же грубы, агрессивны, трусливы и неблагодарны эти люди. Они не способны самостоятельно бороться за счастливую жизни и справделивость, они эгоистичны и лишены милосердия, они склонны предавать и лизоблюдствовать, поддаваться порокам и обвинять в своих проблемах всех, кроме себя. Их можно зажечь харизмой, идеей и повести за собой, но сами они ни на что не способны. Они слабы, ничтожны и не делают ничего, чтобы изменить положение дел, только ноют, требуют и вспоминают былое. Неужели эти люди – мы? Неужели таким человечество видит Бог, если он есть? Я не хочу в это верить. Да, люди частично таковы, но разве это не однобокий взгляд? Разве большинство людей не несут в себе возможность героического поступка в той же степени, что и возможность предательства. Конечно, если мы оглянемся назад, то обнаружим, что совершаем одни и те же ошибки из поколения в поколения. Мы увидим свидетельства жестокости, бесчеловечности, трусости и глупости, но точно также мы увидим и доброту, и милосердие, и ум, и храбрость; не только у прославленных геровев, но и у обычных людей в самых незначительных и прошедших незаметно поступках.
Я гуманист до мозга костей, я люблю людей, и поэтому мне было крайне тяжело читать книгу, в которой люди представлены не в самом приглядном свете . Но это лишь мой субъективный взгляд, и книга от этого не стала менее прекрасной, многолойной, заставляющей думать, вспоминать, переоценивать.
Нагиб Махфуз, человек написавший не самую традиционную для гражданина мусульманского (или светского, но всё же достаточно религиозного) государства книгу, позволивший себе высказать собственный взгляд о наиболее важных моментах религии и истории развития человечества, жил в Египте. Не уехал из своей страны, даже когда после выхода романа «Дети нашей жизни» получал угрозы от консервативных исламистов, даже после того, как один из фанатиков напал на него с ножом.
Не это ли лучший пример того, что не всё потеряно для человечества, что во многих из нас по-прежнему живёт любовь, храбрость и надежда на лучшее?