4.5 Искусство не даётся даром

Кто же в этой лечебнице больные – и кто медицинский персонал?

Вопрошает Винсент, пока лежал в Утрехте, в доме для умалишенных. Где все терпеливо помогали друг другу в палате, ибо медсестры занималась лишь самыми серьёзными случаями. Все знали, что скоро придет их черед. Как и в жизни мы помогаем же не только из человеколюбия, а также потому, что знаем – придёт и наш черед и помощь потребуется именно нам. Ну а удача и Бог и остальная кампания помогают лишь избранным. Так всегда. Хорошо ли или плохо, но другого мы не знаем. Иногда это что-то меняет. Иногда нет, как в случае с Боринажем – где вмешательство Винсента не улучшило жизнь углекопов, что работали как рабы за мизерную плату и умирали как мухи. Облегчило, возможно, но не бог им нужен был и не художник, а деньги для пропитания семьи и лечения стариков. Да, теряя бога мы теряемся сами, потому что иногда проще за что-то цепляться в жизни – за религию, семью, любовь. Когда же все уходит – больно. Остается только солнце, небо и дождь, что распахивает настежь наши души.

Одиночество своего рода тюрьма.
Пишет Ирвинг сСтоун. Да. Особенно когда ты излечился и больше не можешь работать. Или наоборот, душа твоя больна, здоровье подорвано, любимый человек полюбил другого или ты понимаешь, что тебя никогда и не любили… Что тогда? А ничего. Жить дальше. Болеть, пытаться выздороветь. Раз за разом. Мы живем, потому что не жить не можем. Даже если больно. Даже, когда уходим, то только потому что любим ту жизнь, которую уже больше не можем вести. Кстати говоря, читая беллетризованную биографию нельзя не избежать спойлеров – понятно же что роман закончится смертью Винсента(. Но я слегка ошиблась, закончилась книга смертью другого по сути главного героя романа. Жизнь которого тоже была не из легких, не из простых и не из тех, что не влияет на мир. Я говорю О Тео Ван-Гоге. Человеке, продававшего посредственные картина, но надеявшегося продать когда-нибудь картины импрессионистов и, конечно же, картина его брата. Человеке, чья жизнь была свзяана с его братом. Не будь его, не было бы и Винсента. Удивляюсь, как он еще женился-то. Любовь его к брату была безграничной.

Было невероятно трогательно читать о том, как Тео хранил почти тысячу писем Винсента и сотни его этюдов, причем строго по периодам. Здесь пригодилась бы цитата из самого начала романа –«он(Винсент) засиял, будто подсолнух под жарким солнцем».
Я все ждала, что здесь будет описано, ка Винсент сотворил свою «Зведную ночь». Но я так и не дождалась. Но здесь мы узнаем, что Ван-Гог написал свои знаменитые подсолнухи в подарок Гогену, что какое-то время жил вместе с ним. И многие другие факты. Конечно, сам автор признается, что диалоги придуманы по большей части. Но как мне кажется трагедию жизни человека была передана максимально точно, как это было возможно. Особенно места. Книга поделена на части в соответствии с тем, где жил и творил или мучался Винсент Ван-Гог. Примечательно, что даже дома ему было нелегко.

У меня уже который год висит календарь с репродукциями художников. В этом году я решила после Айвозовского перейти к чем-то помягче. В итоге у меня за год провисят 12 картин этого любимого мною светлого жанра. Символично, что апрель – месяц прошедший у меня с «Ирисами» кисти Ван-Гога.
Да и кроме всего прочего эта книга классный такой пинок жить дальше после всего. Даже сам Винсент вынужденно прожил чуть больше, чем хотел, возможно, чтобы проститься с братом. А для меня эта книга хороший такой толчок жить и творить дальше. Несмотря на всю ту грязь, что апрель занес мне в душу, и те ветра, что как и мистраль Ван-Гога,терзали меня. Но все, кричит книга:
ИДИ ПИШИ.

Боль – единсвтенное, что не имеет конца. В жизни.
А моя рецензия закончится) а вот жажда писать благодаря Ирвингу Стоуну и его Винсенту велика.