5 Наше прошлое

«Мне кажется, что есть невидимая карта, где пересекается непрожитое время и несозданное пространство тех, кто так легко выброшен из жизни только потому, что родился в темное время.
<…>
Время, взошедшее на костях, длится и длится»

(С. 151).

Книги Натальи Громовой, честные и необходимые, никогда не будут бестселлерами, как и последняя книга Даниила Данина. И это закономерно, т.к. сталкиваться со страшным прошлым невыносимо для большинства. Так же невыносимо было одной из героинь архивного романа «Ключ» писать о своём несчастном муже, фактически приложившим руку к сталинским репрессиям. Когда он умер, то Пастернак произнёс: «Сердце устало лгать».

«Если на протяжении какого-то времени творится зло, разрушительное для человечества, ‒ оно непременно отзовется на последующей жизни людей. Придут поколения, лишенные сил и вдохновения, апатично и равнодушно взирающие на всё вокруг. Их души будут выжжены, они устанут задолго до своего рождения. Так сегодня век двадцатый тенью ложится на двадцать первый»

(С. 150).

Кажется, что нынешние поколения не причастны к кромешному ужасу 30-х и 40-х ХХ века. Но это не так! И сама Громова находит отзвук той эпохи в собственной семье, где никто не был репрессирован. Однако и тут каток истории оставил неизбежные и страшные жертвы.

Громова фактически изобрела особый жанр, который выходит за рамки литературоведения, культурологии и пр. Это и не мемуары в полном смысле слова: автор делится не только личными воспоминаниями, но и очными и заочными разговорами с живыми и мёртвыми свидетелями: М. Белкиной, Л. Лебединской, В. Малахиевой-Мирович, О. Бессарабовой, Луговскими, Добровыми, Шаховскими...
Книга также представляет собой дневник, рассказывающий о создании других громовских книг – «Узел», «Распад» и др.; повествование о долгих поисках необходимой манеры изложения материала, о крушении планов и жизненных перспектив, неожиданных находках и откровениях…

«Непрожитая жизнь расстрелянных, замученных и убитых не могла исчезнуть. Их время, скорее всего, беззвучно течет рядом с нами. Спасение последующих поколений в том, чтобы услышать и увидеть эти жизни, дать каждой загубленной душе, позволить напрасно погибшему человеку возродиться уже в нашем времени»

(С. 150 ‒ 151).

В громовском романе есть примечательный эпизод с пожаром Исторической библиотеки, когда на поверхность «всплывают» совершенно засекреченные обгоревшие книги. Но и их дальнейшая судьба была печальной…

«Я понимала, что если мы что-то еще могли видеть и осязать из прошлого, то происходило это скорее по случайности или благодаря личному подвигу отдельных людей»

(С. 307).

Читая «Ключ», мы приобщаемся к подлинной жизни!