Есть книги, которые пробуждают в нас нечто забытое; книги, помогающие читать самих себя : вот так перевернёшь 2-3 слипшиеся странички в книге, и не обратишь на это внимания, но действие вдруг как-то сладко и темно накренится.
Не знаю, правильно ли я делаю, что пишу эту историю. Когда я читал "Пробуждение", то на месте главной героини я представлял вполне определённую девушку, и чёрное платье героини, было вполне определённым чёрным платьем.
Что только не нашёптывает нам память во время бессонницы ( страшен её шёпот!). Вот уже засыпаешь, сливаешься с темнотой, тишиной, впускаешь их в себя.. как вдруг, где-то раздаётся резкий яркий звук ( что-то упало?), шёлковым блеском шелестнув по твоим закрытым глазам изнутри, и тогда ты пробуждаешься, но ощущаешь эту вошедшую в тебя темноту, как нечто инородное, и захлёбываешься ею...

Простите за эту "лирику". Так иногда собираются с мыслями, не решаясь обнажить сердце, выводя палочкой, или же пальцем, на земле ли, столе, полубессмысленный узор.
У Достоевского в "Идиоте" есть эпизод, в котором герои рассказывают свои самые постыдные поступки. Что ж, расскажу и я. ( на этом месте, пока не поздно, впечатлительным людям и друзьям, стоило бы прекратить читать эту историю).

Это было весной на втором курсе института. Мы тогда с компанией отдыхали на вечерней набережной. Разумеется, выпивали. На дальней скамейке кто-то заметил девушку в тёмном платье. Одна из знакомых сказала, что она иногда сюда приходит в это время. Всегда одна. Ещё она сказала, что с ней что-то не так. Когда мы к ней подошли ( я и ещё один парень), то оказалось, что она и правда с некой юродинкой : ушедшая в себя. У неё была какая-то тихая красота.
Может, она и была нормальной когда-то, но с ней что-то случилось.
Стемнело. Девушки разошлись. Многие уже порядочно выпили, нравственно приблизившись к состоянию цирцеевого свинства. Оставшаяся компания направилась к этой девушке, на самую крайнюю лавочку, сокрытую от многих ивой.
Начали с идиотских шуточек и заигрываний, сопровождавшихся почти животным смехом.
До сих пор помню выражение её глаз в этот миг, и то, как она искала глазами помощи, людей. Некоторые стали к ней слегка приставать, касаться.. Возможно, с их стороны и не было особого злого умысла, но в её то бедной головке всё представлялось совсем иначе, да и позвать на помощь она не могла : она не могла говорить.
До сих пор не могу себе простить те нравственно тихие и прозрачные слова, которые я говорил компании о том, чтобы уже оставили её в покое и т.д. До сих пор этот её мельком брошенный на меня взгляд жжёт сердце; но особенно тошно то, что я как-то дурацки улыбнулся в ответ на этот взгляд.
Потом, эхо этой улыбки я встретил у экзистенциалистов и в "юморке" Достоевского. Как вообще на земле появилась первая улыбка ? В улыбке есть что-то мотыльковое : цветущий отблеск души. Может, человек увидел нечто невыносимо прекрасное, а может, его разум, или тело, столкнулись с неким безумием и насилием над самой красотой души и жизни.
В ту ночь я не мог уснуть : кружилась не столько голова, сколько сердце.
На следующий день я пошёл вечером к той самой скамейке. Она не пришла. В течение месяца я ещё несколько раз там был. Сидел и ждал. Как бы мне хотелось - и сейчас хочется ! - попросить у неё прощения!!!
Насколько я знаю, она там больше не появлялась. После прочтения "Пробуждения", я снова пошёл к той самой скамейке : ещё никогда я так не вглядывался в женские лица..
Не знаю, если бы я тогда её нашёл, я быть может и остался с ней ( пусть и как друг).
Герои "Пробуждения" в чём-то повторили миф о Пигмалионе и Галатее.
Эта история очень сильно на меня повлияла. Многое во мне "пробудилось". Наверное, любовь к человеку ли, к жизни, к самой любви, и есть тот самый Пигмалион.
Всё, выговорился... Надеюсь, мои слова о прощении не затеряются в "закоулках пространства", т.к. ей я этих слов сказать всё ещё не могу.
Спасибо за внимание тем, кто дочитал эту историю.