Боги и демоны братьев Стругацких

Идея палеонконтакта, как вирус, бродила по среде советской интеллигенции. Если перевоз кассеты с фильмом Дэникена спотыкался не только о таможню (уж это-то обходили), но и недостаток видеомагнитофонов, а так же не меньший недостаток знания английского языка, когда в советских школах больше старались поставить произношение (больше похожее, как теперь понимаешь, не на британское, а на произношение мексиканца, которого в верхнюю губу ужалила оса) вместо преподавания разговорного английского. Зато фильм, который невозможно было посмотреть, можно было пересказать. И слухи о нём крутились в интеллигентной среде, наравне с пересказом книги Моуди про загробную жизнь или "слепыми" от многократного копирования листами с "Мастером и Маргаритой". Впрочем, версия с инопланетянами было настолько худо-бедно научной, что её даже реализовывали в самом свободном от цензуре жанре - в детских мультфильмах. Помню, был такой в конце 80-х про наскальные рисунки, на которых пещерные люди запечатлели инопланетян (а странный силуэт космического корабля впоследствии воплотили в архитектуре церквей).

Однако у братьев Стругацких в книгах идея о богах-инопланетянах (или, что даже интересней, из иного измерения) звучала чуть приглушённо, но постоянно. Я всё жду времени и сил, чтобы написать достаточно большое исследование на эту тему (пробовала прошлым летом, не склалось, так как отвлеклась на исследования по Диккенсу). Но для меня в какой-то момент стало очевидно, что даже до "Волн, гасящих ветер" и "Трудно быть богом" мысль о материальном происхождении "богов" и "демонов" постоянно присутствовала в творчестве братьев. Причём, что более, чем занимательно, вместо позитивистского взгляда на контакт, когда пришельцы готовы поделиться с землянами новыми знаниями (очень распространённый взгляд в советской фантастике) или взгляда негативистского, когда пришельцы завоёвывают планету (по сути, направление задано Уэллсом, но потом подхвачено дешёвой западной литературой), братья придерживались того взгляда, который я назову "индифферентным" - пришельцы посещают Землю, но им на нас наплевать.

Я даже помню, когда мой взгляд полностью изменился - в прошлом году, когда в блоге Андрея Стругацкого (это сын Бориса Стругацкого) одна из пользовательниц написала про "Отель у Погибшего Альпиниста": "У, этот твёрдоголовый Глебски, он всё испортил!" Я не стала вступать в спор, но сказала мысленно: "Стоп-стоп-стоп, а нет ли у тебя, милый друг (это я так обращаюсь к себе), ощущения, что пусть таково общее истолкование книги, но оно не верно". "Отель" я читала в детстве и незадолго до этого слушала, как аудиоспектакль. После того сидения в блоге я взяла книгу ещё раз (благо у меня есть и бумажный вариант) и строго вычитала её слева-направо, справа-налево, по диагонали и даже путём переставления букв. И тут выяснилось, что у книги два слоя. Первый (Глебски - дурак) на поверхности и задан он концовкой, где Глебски долго и унизительно сокрушается. Ну, как не поверить человеку, если он сам себя называет дураком? И есть второй слой, где Глебски поступил правильно, где инопланетянам (а, вернее, иномирцам) глубоко плевать на жизнь землян, где дурацкие идеи о дружбе, равенстве и "оставить хорошее впечатление о первом контакте" кричит Симонэ - человек пустой, глупый, выставленный как шут гороховый, "унылый шалун". А в дополнение крайне странные и даже дьявольские цели преследуют пришельцы, далёкие от каких-то "контактов" и прочего позитивистского.

Так что "Пикник" я села читать довольно "поздно", не в детстве и уж точно предубеждённой - я искала некие вешки. Ну, помимо довольно рискованных шуток (о них, думаю, всё-таки в спойлер-обсуждении), нашла я ровно то, на что была нацелена. Как мне кажется, основное впечатление, которое производит книга, зиждется не на том, что люди восхищаются достижениями иной цивилизации, а на интуитивном понимании тонкой аллюзии на божественность. Функция брошенных в Зоне аномалий во многом волшебна, а не научна - воскрешение мёртвых, исполнение желаний. И при этом монстры - равнодушные и неумолимые, скорее машины уничтожения, чем существа со своей волей.
И именно поэтому книга так потрясает читателя. В ней полунамёками, обращаясь во многом к подсознанию, а не к осознанному пониманию, АБС говорят, что Ницше ошибся. Бог не умер. Просто Богу мы перестали быть интересны. Если вообще когда-то были. Мы все - такой же мусор на обочине Вселенной, как и остатки забытого "пикника". Немного жизни на одной голубой планетке на задворках галактики, жизни, которой никогда не обрести смысла, не оставленного здесь же равнодушными "богами", а потому только и остаётся, что заботиться друг о друге и желать счастья. Всем. Каждому. И пусть никто не уйдёт обиженным.