Меланхолия...

Чёрная музыка Блока, чёрная, подвижная тишина квадрата Малевича...
Такое ощущение, что на духовном плане, некая планета, чем-то похожая на Антитерру из набоковской "Ады", приблизилась к Земле, к России тех лет, искривив своим безумным тяготением самый язык искусства, своей тёмной атмосферой, обняв сердца и судьбы людей...
Расставим декорации рассказа : дальняя родственница кэрролловской гусеницы, бредящая мирами, революция, револьвер : кокон пули и бабочка раны, бабочка-душа, она и он, планета, темно несущаяся навстречу Земле...

Сердце дышит и тлеет в ночи огоньком сигареты. Напротив меня, за окном, кто-то докуривает мигающий фонарь, роняя мотыльковый, яркий пепел в ночь. От этого звёздного роения мотыльков почему-то кажется, что Земля несётся сквозь ночь, и ты впервые чувствуешь движение планеты, и уже не удивляешься тому, что человек за окном шёл и упал ̶х̶о̶т̶я̶ ̶о̶н̶ ̶м̶о̶ж̶е̶т̶ ̶п̶р̶о̶с̶т̶о̶ ̶п̶ь̶я̶н̶.
В рассказе тоже кто-то курит, думая о том же, о чём думаю и я: гротескное отражение всего меня, с душою и телом, в зеркале листа... Обнять, вобрать в себя вечернюю ласточку, зачерпнувшую крылышком солнце, мотылька вон той улыбки прохожей ( а ведь были такие грустные, окуклившиеся губы..), и что-то ещё, обнять чем-то одним, обнять как одно, спасти и унести... куда ? Пока ещё некуда, да и нечем...
Да, теперь я понимаю связь между безумием и страхом гусеницы с серповидным рожком на хвосте, чувствующую и людей и планету, и её, с гусеничкой шрамика на коленке, и тот мост, по которому побегут в смерть и перерождение люди и страна... Под изогнувшимся, содрогающимся, бредящим мостом, парусником крыла отразилась луна...
Да, всё в мире связано. Природа - чувствует. Человек - мыслит. Поэт и влюблённый - мыслят сердцем, чувством : и ближние и дальние - "я", и эта новая звёздочка - "я", и эта сирень, и гусеница на ней - "я", до такой степени, ревности - "я", что если эта ветка сирени оборвётся, то и у тебя на виске дрогнет синяя жилка, словно прожилка на крыле мотылька.. Но если нас не станет, куда денутся эти наши "я" ? Кого и чем они отразят ? Прокричать бы уже сейчас всем этим бессмертное, светлое "я" !

Мать, провожающая сына на войну, вбирая в себя, словно воздух, его жест, улыбку, слова : запомнить, прижать к себе хотя бы воспоминание о воспоминании, до срока, до рока...
Несущаяся планета : все вымерли. Остались лишь несколько живых. Воздух потемнел. Воздуха не стало. В поцелуе, словно под водой, передать частичку себя, души - другому, пусть он пьёт дыхание, слова любви, превратившиеся в душу: пузырьки сердцебиений...
А там, на Земле - безумие революции. Люди тоже убивают друг друга, но не за воздух...
Он : надышаться бы этим небом, и вон той новой звездой, и ею...завтра, быть может, умереть, тело изогнётся, и выпорхнет не бабочка, но ангел... но воздуха в груди мало, воздух темнеет, слов нет, чтобы высказать душу... взять её лицо в ладони : прохладная, вечерняя сирень улыбки...
Чёрная музыка мёртвого воздуха, люди не слышат друг друга... И зачем эта война ? Любить, жить...
Вот если бы сейчас все вдруг поняли, как Достоевский перед казнью, что они прижаты к стенке абсурда и смерти, и на них нацелены чёрные дула планет, как бы они тогда стали жить, любить, если бы их "простили" !
Её лицо похоже на поднятые к вечернему небу ладони : меж пальцев играет процеженная, тихая синева... Только бы жить !
Бледная луна, словно женское колено, оголилась из под шёлка синевы...
Сердце-кокон, вот-вот прорвётся.
Кокон-планета окутана зримыми, шёлковыми паутинками орбит...
Сейчас звезда столкнётся с Землёй.
А пока, он, приговорённый, ворочается головой в тёплой ложбинке её колен, перетянутых шёлком, как когда-то и гусеница, у неё на коленях..
А пока, на просиявшем поле, застывшие глаза распростёртых людей : синие, зелёные, карие глаза, карие цветы...
Бабочки сойдут с ума от смертной роскоши этих цветов...
Но это не важно, главное, что смерти нет, нет человека в отрыве от мира, звёзд и любви : в отрыве от жизни...

Кадр из фильма "Другая Земля"