В 1999 в "Проблемах слав'янознавства" опубликовали статью Володимира Моторного, Аллы Татаренко. Крабат: людина, легенда, літературний герой. (на матеріалі повістей Ю.Брезана та О.Пройслера). Кто хочет читать на мове, легко нагуглит. Я же нашла перевод Іванки Войцехівськой из крабатовского сообщества в вк.
1999 г.
Владимир МОТОРНИЙ, Алла ТАТАРЕНКО.
КРАБАТ: ЧЕЛОВЕК, ЛЕГЕНДА, ЛИТЕРАТУРНЫЙ ГЕРОЙ.
(по материалам повестей Ю.Брезана и О.Пройслера)

Дальше...

Свыше сто пятидесяти лет тому назад – в 1844 г. – Измаил Срезневский, ученый, который заложил основы сорабистики в Украине и России, в своем “Историческом очерке серболужицкой литературы” писал: “...Литература лужицкого народа все более расцветает своим скромным, но замечательным цветом...”
Сегодня мы можем отметить, что это были пророческие слова: лужицкая литература стала равноправной составной частью европейского культурного процесса. Благодаря творческим достижениям Юрия Брезана, Мэрчина Новака-Нехорнского, Кито Лоренца, Юрия Коха, Юрия Кравжи Бенедикта Дирлиха и других писателей она вышла на широкое общеевропейское пространство. Важным звеном национальной духовной жизни серболужичан является фольклор. Именно он дал жизнь многим популярным литературным образам, в том числе Крабату. Начиная с ХІХ ст., феномен Крабата изучали фольклористы и литературоведы: Юрий Пильк, Павол Недо, Рудольф Енч, Люция Гайнец, Губерт Печаль, Георг Краузе и Д.Шольце.
Мысли об этом персонаже выражали чешские ученые Антонин Фринта и Йозеф Пата, русские литературоведы О.Гугнин, А.Русакова, А.Дранов, Е.Книпович, украинские исследователи В.Лучук и К.Трофимович.
Как литературный герой Крабат “ожил” на страницах произведений К.Герлаха, О.Пройслера (Германия), Г.Шерестата (Франция), в книгах лужичан Ю.Брезана, М. Новака-Нехорнського.
Крабата сравнивали с Фаустом (Ю.Пильк, А. Г.,О.Фринта, Й.Пата и др. пр.), что свидетельствует как о художественной привлекательности этого образа, так и о его популярности. Какое же место занимает Крабат в фольклорной иерархии лужичан? В отличие от водяного, полудницы, гномов и других сказочных существ, Крабат - персонаж, в котором переплелись черты характера и жизненные истории реального лица и образа, созданного народным воображением о защитнике и борце за свободу. Эти особенности перенесенные и на образ Крабата, созданный в художественной литературе. Крабат - реальный человек, который стал прототипом легендарного Крабата и литературного героя. Исторические источники (хроники и пересказы ) удостоверяют , что в XVІІ ст. в Саксонии жил выходец из Хорватии (Кроатии - оттуда и имя Крабат) офицер Йован Шадович, который умер 1704 г. и похороненный в Кулове.
За заслуги во время войны с турками саксонский курфюрст Август Сильный дарил ему небольшое имение в Больших Зджарах. Священник с Кулова Ф.Кравц в 1878 г. в хронике города и окраин Кулова записал, что "народная молва зовет того хорватского офицера Крабатом и называет его чародеем". Постепенно реальная фигура офицера-хорвата обрастала легендами, сливалась в народном воображении с героем - народным защитником (подобную трансформацию можно увидеть, например, в южнославянском фольклоре - образ Королевича Марка). Историческая фигура, таким образом, "растворилась" в фольклорной традиции, трансформировалась в Крабата-легенду. По свидетельству А. Г.,О.Фринты, с XVІІІ ст. "проистекают фаустовские легенды о Крабате, но записанные они были лишь во второй половине ХІХ ст.". Материалы, связанные с легендами о Крабате, в 90-х годах ХІХ ст. опубликовал Ю.Пильк. Впервые литературную обработку этих легенд предложил известный лужицкий литератор, фольклорист и художник М. Новак-Нехорнський. В его «Мастере Крабате» наиболее полно представленные народные сказы про доброго колдуна, который в конце своего земного жизни приказал выбросить колдовскую книгу ("курактор" или "корактор"), прийдя к выводу, что ничто не может заменить человеку знаний и жизненного опыта. По нашему мнению, именно эта популярная в Лужицах книга, мастерски иллюстрированная самым автором, легла в основу произведений других писателей, которые заинтересовались этим сюжетом, особенно после того, как она была переведена в 1955 г. Ю.Брезаном на немецкий язык . В 1969 г. Юрий Брезан опубликовал повесть "Черная мельница ", а в 1971 г. немецкий писатель Отто Пройслер издал повесть «Крабат. Легенды старой мельницы».
Почти одновременно представители двух народов обратились к одной легенде, использовав один и тот же фольклорный материал, однако отличия в мировосприятии, разные творческие интенции привели их разными путями к реализации замысла. Традиционный сюжет о Крабате приобрел у каждого из них неповторимых авторских черт, поэтому именно эти произведения избраны нами для компаративного анализа. Оба автора опирались на наследство своих национальных литератур. Одним из традиционных жанров и в лужицкой, и в немецкой литературах - повесть с фантастическими элементами сказа. Это художественное средство можно наблюдать и в произведениях: Гофмана, Оноре Де Бальзака, Леси Украинки, Алоиза Ирасека, Марко Волчок, Ивана Ольбрахта и других представителей мировой литературы. К этому ряду, по нашему мнению, можно отнести и упомянутые произведения Ю.Брезана и О.Пройслера, на творческой концепции которых , безусловно, эти традиции оставили свой след. В упомянутом плане, вчастности, интересна художественная практика Ю.Брезана, какой, по его собственному признанию, был воспитан на традициях, как родной лужицкой культуры, так и культуры немецкой. В образной системе каждой из книг как лужицкого, так и немецкого автора, Крабат занимает центральное место, является носителем доминантной мысли произведения. Интерес В Ю.Брезана к легенде о Крабате возник давно. К "Крабатовськой теме" он шел добрых десять лет, и путь этот пролегал через перевод книги о Крабате, через повесть "Черная мельница", роман "Крабат или Преобразование мира ". Итак, эта тема проходит через много лет творческого жизни известного писателя. Повесть "Черная мельница " этапна в развитии этой темы. Ю.Брезан рисует по-настоящему эпический образ народного героя. Его Крабат - не просто добрый герой сказки, который освобождает мельников-подмастерий из-под власти колдуна, он - живое воплощение духовной силы лужицкого народа. "Иногда сказка правдивей фактически реальной истории", - записал в своих афоризмах Ю.Брезан, и как иллюстрацию к этому утверждению создал "сказочную" историю Крабата, в которой человек более сильный чар, а народная мудрость и единство побеждают силу колдуна. Книга Ю.Брезана - рассказ о Крабате, как герое всех времен, история идеи. Это подчеркивается использованием приема кольцевого обрамления произведения: в начале и в конце мы видим человека, который идет по земле. То ли мальчик, то ли старец - не разобрать. Наверное, это Крабат. "Крабат, о котором повествует пересказ: «Упал когда-то с неба камень и разбился. Из обломков появился Крабат и пошел по земле. Когда-то камень снова взлетит в небо, и Крабат в нем. А тем временем Крабат будет человеком и совершит, что принадлежит человеку».
Герой повести Ю.Брезана - обычный юноша (это неоднократно подчеркивает автор). Отличается он от других сельских ребят лишь внутренним беспокойством, желанием открыть сундук знаний, который стережет волк. Кто преодолеет волка, тому и откроются все тайны: "Кто все знает, у того не печет в груди, будто он носит там солнце". Заинтересовывает юношу встреча с незнакомцем, чей лозунг "Кто знает, тот может" такое близкое духу Крабата (хоть со временем выясняется, что знание может быть разным). Герой идет за мельником на его Черную мельницу, где начинается для него жизнь ученика колдуна. Мальчик оказывается в атмосфере двух миров: мира Покорности и мира Власти. В первом с них живут мельники, во второму - Мельник. Отдельный мир представляет Крабат, который сохраняет внутреннюю самостоятельность, на который не распространяются законы мельницы. Именно он хочет прочитать семь книг колдовства, чтобы побороть власть Мельника. В отличие от него, мельники не хотят свободы. "Мы вороны", - говорят они, когда Мельник превращает их в птиц. Только Крабатом "овладевают человеческие мысли ". Среди общей массы ребят выделяется лишь Марк - будущий побратим Крабата, который отважился возразить Мельнику. Однако даже Марк не понимает до конца Крабата с его пылким желанием знать, он не хочет учиться, поскольку считает , что большего можно достичь силой. Нежелание приобретать знание, которые можно использовать как средство борьбы, Ю.Брезан считает существенной причиной порабощения народа . Одна из главных антитез повести - противопоставление Знания и Колдовства. В аллегорическом произведении лужицкого писателя победа принадлежит Знанию. Беда таких, как Марк, заключается в том, что они, вместо того, чтобы учиться, избирают легкий, но ошибочный путь чар. Истинное знание идет от жизни, от осознания человеком своей значимости на земле . Крабат сжигает в костре колдовскую книгу, и огонь освобождает истинное знание. Искры того огня Крабат несет людям, поднимая их на борьбу с Мельником. Огонь домашнего костра издавна символизирует жизнь семьи, государства, проявление Божьей силы. В книге Ю.Брезана он приобретает еще один символический нюанс: огонь знаний, который поддерживается ненавистью к угнетателям. Недаром и сам Мельник у Ю.Брезана является творцом этого огня: поджегши дом Матери, он зажигает этим пламенем сотни костров: насилие порождает сопротивление. Холодное знание Мельника, его колдовская палочка из принципов: "В человеке вечно живет зверь", "Человек - песчинка под ураганом в пустыне", "Покорный умирает в своей кровати, бунтарь - на виселице" окажутся бессильными против выстраданного знания Крабата. Сила людской самосознания - одна из главных проблем произведения Ю.Брезана. Не менее значащей для автора является проблема Власти, такая актуальная в литературе ХХ ст. Недаром главная книга для Мельника - книга Власти. Она открывает Крабату основной закон управления: страх является основой каждой жестокой власти; без страха, без крови мельников не работает мельница.
Двенадцать - это закон.
Двенадцать и один - один лишний.
Один лишний становится послушным животным.
Один лишний - это закон.
Кроме философского, повесть Ю.Брезана имеет ярко выраженный национальный и социальный аспекты. Крабат - не только борец против мрака и угнетения, он прежде всего лужицкий серб. Тема Родины реализуется в произведении через из-за образ Матери. С самого начала читатель знает, что освободить наймытов из неволи может только мать, а Крабат - сирота. Мать Марка становится названной матерью главного героя, и постепенно этот образ набирает широкого патриотического звучания, превращается в образ самой Лужицы, что распространяет огонь восстания. Недаром лужичаны, которые помогают Крабату, называют себя сыновьями Матери. Единство сын Матери разрушает власть Мельника, который напрасно старается разъединить Крабата с его народом. Главный герой "Черной мельницы" - куда менее сказочное существо и в очень малой степени сказочный персонаж. Это алегорический образ народа, который поколениями боролся за право быть собой и мечтал о духовной независимости. Показательным является финал произведения: полем идут пахари, и каждый из них - Крабат. Беречь верность своему "Откуда" и не губить из поля зрения своего "Куда" учит книга Ю.Брезана, построенная на могучий основе народного творчества и обращенная в будущее.
Чрезвычайно интересна символика произведения, которое может быть предметом отдельного исследования. В "Черной мельнице" читатель постоянно наталкивается на магические числа "три ", "семь", "двенадцать". "Три " у всех народов полагает священным числом, поскольку имеет начало, середину и конец (трижды просит Должные отдать ей сына, трижды произносит Мельник заклинания и пр.). Много раз употребленное в повести число "семь", что издавна было символом совершенства, а у христиан полагает символом совершенства, поскольку является суммой "трех " и "четверых " - числа божественного и числа земного. В повести упоминается семь книг знания за семью замками, семь раз на семь часов превращается в волка Мельник и.т.п. Но чаще всего используется автором число двенадцать - полное и целое число, которое полагает совершенной мерой, серединой между понятиями "много" и "имело". "Закон двенадцати" властвует на мельнице: двенадцать мельников, двенадцать свиней, двенадцать сов и.т.п.
Символично и использование цветов в повести Ю.Брезана. Чаще всего появляются черный, белый и красный. Черная мельница, черная мельник, черный ручей - этот цвет, лишенный света, символ ночи, разрушение, печали уживается на определение темных сил, всего, против чего борется Крабат. Белый цвет у лужичан является символом жалобы, он в произведении встречается спорадично и очень редко остается неизменным (вспышки огня предоставляют ему красного оттенка). Красный цвет в повести является антагонистом черного. В давность верили, что он отпугивает демонов, этому цвету солнца в немецких народных обычаях приписывается охранительное значение. Интенсивный красный цвет означает взрыв, действие, борьбу. В такой функции он используется и в Ю.Брезана.
Интерес представляет и животная символика произведения. Мельник появляется в фигуре волка - хищника, у которого, по древнейшим верованиям, могли превращаться люди, становясь вурдалаками. Воронами делает Мельник своих помощников, а вороны издавна давали вдохновение волшебникам и мудрецам, из их голоса пророчили будущее. Мельник вырывает глаза у двенадцати сов - предвестников духов тьмы. Прослеживается в произведении традиционная символика перстня - символа вечности, правого-левого (Крабат подает Мельнику левую руку - представить праву было бы знаком внутреннего согласия и.т.п.). Все сказанное дает основания утверждать глубинную связь произведения Ю.Брезана с тем крабатовским "откуда", которое чрезвычайно важно для его народа.
Легенда о Крабата-Шадовиче в книге Ю.Брезана почти не прослеживается (кроме эпизода о спасенном из плена короля и упоминания о полученных от него за это поместье). Из известной легенды автор взял лишь веру в непревзойденные возможности Крабата, ведь сам народ превратил храброго воина, обычного человека, в символ борьбы за справедливость.
Книга О.Пройслера "Крабат. Легенды старой мельницы" также опирается на лужицкий фольклор, в частности на сказе о Крабате, на сказки и анекдоты о Пумпхуте-мельнике-подмастерье и добром колдуне, в ней тоже на поединок становятся Добро и Зло, олицетворением которых выступают Крабат и Мельник. По жанру это повесть- сказка со всеми соответствующими характеристиками: течением сказочного времени, чудесами, которые приходят на смену друг другу, центральными образами лужицкого мальчика Крабата и Мастера (Мельника). Мир героев О.Пройслера хотя и сказочный, но лишенный обобщающей аллегоричности, которая присущий произведению Ю.Брезана. Читатель путешествует вместе с героями лужицкими землями (автор очень внимательно относится к географии событий, подавая названия городов и сел , где появляются герои, например, Витихенау - поместье Шадовича и т.п.).
Мельники О.Пройслера не является запуганной безымянной массой, каждый из них имеет свои особенности. В фактическом плане повесть О.Пройслера более приближенная к лужицкому фольклорному сказу, чем произведение Ю.Брезана, однако не имеет той национальной и философской проблематики, которая присущий книге лужичанина. Крабат немецкого писателя хочет свободы и счастье, хочет сам освободиться из-под власти Мельника и освободить других подмастер. В этом ему помогает любовь. Певунья освобождает Крабата, узнавши его с завязанными глазами, и этим кладет край власти колдуна. О.Пройслер в своей повести вводит вставную новеллу о плененного и освобожденного саксонского военачальника, которая, как и у Ю.Брезана, является своеобразным мостиком к исторической легенде. Сопоставляя повести Ю.Брезана и О.Пройслера, можно увидеть, как используют фольклорные сюжеты оба писатели. Раздумывая над "дозой" фольклора в своей повести, Ю.Брезан подчеркивает, что из лужицкой легенды он взял лишь образ Крабата, чтобы его контуры "наполнить тем, что мы называем жизнью". Вместе с тем, в "Черной мельнице" широко использованные элементы, мотивы и из народного творчества лужичан, и из реального, нечто экзотическое для современного читателя из жизни этого народа.
В повести О.Пройслера фольклорный фон "вмонтирован" в сюжет так, что он подчеркивает сказочность, "волшебный " план произведения. Структура обеих повестей имеет родственный характер. В них есть, например, вставные новеллы, в основе которых лежат легенды о Крабата (разделы о войне с турками, освобождение курфюрста из плена и.т.п.). В повести О.Пройслера таких вставных новелл больше, некоторые из них не связаны с легендами о Крабате (рассказ о добром колдуне и мельнике-подмастерье Пумпхуте приведенная также в произведении Новака-Нехорнського). Вместе с тем сюжеты отдельных вставных новелл в повести Ю.Брезана не имеют параллелей с повестью О.Пройслера. Это, например, новелла о маркграфе, который коварно уничтожил славянских князей. Ю.Брезан переносит читателя на много столетий назад, подавая сюжет, известный в славянских литературах (коварный маркграф Геро есть в "Дочке Славы" Я.Коллара и "Силэских песнях" П.Безруча). У Ю.Брезана органическая связь Мельника и маркграфа, как одного человека, подается особенностью, присущей этим героям: их отображение в чистой воде превращается в зловещий волчий оскал. Много сюжетных линий в повестях Ю.Брезана и О.Пройслера построено на фольклорном материале, который выходит за рамки крабатовских легенд, но интересны для типологических исследований, поскольку он известен в народном творчестве не только лужичан, а и украинцев, белорусов, чехов и других славян. Для примера приведем такие лужицкие сказки, как "Братец и сестричка", "Три желания", где имеющиеся мотивы перевоплощения героев, которые убегают от злых преследователей и превращаются то в реку , то в поле, то в голубая, то в яйцо.
В сказке "Пумпхут" рассказывается о веселом мельнике, доброго колдуна, который борется против злых мельников, в которого стреляли серебряными снопами, который пленил жернова и колеса мельницы и.т.п. Этот образ особенно широко выписан М. Новаком-Нехорнським, который отдельные черты Пумпхута перенес на Крабата. О.Пройслер также вводит этот образ в сюжетную канву своего произведения, и это естественно, поскольку рассказ о Пумпхуте в лужицком фольклоре переплетаются с легендами о Крабате. Много параллельных сюжетов можно найти и в украинском фольклоре, в частности в сказках "Ох", " Яйцо-Райцо", "Иван Голик и его брат", "Змиева дочь", "О мальчике, который прочитал волшебную книжку", в которых мы наблюдаем волшебное преобразование героев, обучение в школе колдуна, продажу и покупку на ярмарке барана\коня\вола, которые на самом деле являются героями, которые умеют перевоплощаться и.т.п. Эти сюжеты находим как в лужицком фольклоре, так и в повестях о Крабате М. Новака-Нехорнського, Ю.Брезана, О.Пройслера. Сравнительное изучение текста повестей дает возможность сделать также много интересных выводов о судьбе фольклорных героев и о развитии жанра повести-сказки в литературе ХХ ст.
Итак, в произведениях О.Пройслера это герой, который борется за справедливость, человеческое достоинство, доброжелательные отношения между людьми. В этом основной пафос повести. Ю.Брезан, как и его побратим М. Новак-Нехорнський, также вкладывает гуманистические идеалы в характер и действия своего героя, но "лужицкий" Крабат - это еще и носитель национальных идеалов сербов-лужичан. Так, Ю.Брезан писал, что хотел бы быть "ухом, глазами и языком самой жизни", что и привело его к "крабатовской" теме. "Из времен большого восстания лужичан в 1010 году, - писал Ю.Брезан, - у нас не было героической истории. Большая история нашего народа составлялась из тысяч маленьких историй, размером с жизни лужичан. Лучшие черты героев этих историй я и хотел воплотить в образе Крабата, который бы имел обобщающее значение".
Предшественник Ю.Брезана в разработке "крабатовской" темы М. Новак-Нехорнський высказал подобную точку зрения: "Я хотел выразить душу своего народа и тогда написал книгу "Мастер Крабат". Ведь Крабат бесстрашный, находчивый, веселый, щедрый на затеи, простой и мудрый ... и является душой народа ".
Итак, у лужицких писателей Крабат стал символом, который вобрал в себя все, что делает лужичанина Лужичанином, который репрезентует национальную историю, духовный мир лужицкого народа.
П.Недо, исследуя этот образ, отметил, что народная фантазия, которая создала «народного Крабата» и приставила ему черт колдуна, вместе с тем "повысила" его в ранг народного освободителя. Такая трактовка дает ключ к пониманию характера литературного героя в произведениях лужичан - М. Новака-Нехорнського и особенно в "Черной мельнице" Ю.Брезана.
Многогранный, динамический образ Крабата привлекает внимание художников и композиторов. Интересные иллюстрации к литературным и фольклорным произведениям об этом герое создали Ю.Северин, В.Славук, М. Новак-Нехорнський, Я.Галамкова, Г.Московитина, Г.Саунов, Н. М. Кириллова и др. пр. На либретто О.Пройслера композитор Ц.Бресген написал оперу "Крабат", которая с успехом шла на сцене лужицько-немецкого театра в Будыщене. Образ Крабата чрезвычайно интересный в литературоведческом плане, поскольку позволяет сделать выводы об общем и особом развитии народного творчества разных славянских народов, о типологических связях между славянскими и неславянскими культурами, о соотношении исторической правды и художественной россказни в образах популярных фольклорных героев, которые, вместе с тем, протагонисты философской притчи и аллегорической сказки в литературе ХХ ст.