Не извольте беспокоиться. Тот факт, что я только что прочла жизнерадостную памятку портала «Теории и практики», мигом обнаружив в себе все симптомы как психического здоровья, так и нездоровья, нисколько не объясняет, зачем бы мне в течение суток выдавать по две рецензии на «Искусство одиночества» О. Лэнг. Мир не кувыркнулся в зазеркалье, книжка осталась той же самой — и не то чтобы таким уж неисчерпаемым источником эмпатии либо критического вдохновения - проникновенные жизнеописания манхэттенских творцов через призму печального Я. Со мной тоже всё в порядке: курить и прокрастинировать за последние 16 часов не бросила, всё так же мрачно завидую тётке, которая вдруг «оказалась одна в огромном чужом городе» (в Нью-Йорке, одна, мечтать не вредно). И только в лифте с утра была белая паззл-лошадь, а сейчас — нету. Лошааадкааа… И не то, чтобы спохватилась в порыве добросовестности, что не упомянула в прошлый раз что-то важное - а ведь и правда, не упомянула — одиночество в сети, ужасы джентрификации и голос Билли Холидей. Ни оценка, ни эмоциональный фон также не претерпели существенных изменений, не поменяли ни полярности, ни биполярности на водку что-нибудь, например, полезное. Что за нелёгкая тогда? Nevermind. Нет времени объяснять!

«Нехорошо быть человеку одному», - и сказал Господь в первой же главе Бытия. Помнится, что до сотворения Адама, Его всё устраивало — и это есть хорошо, и то совсем замечательно. А тут вдруг «ай-ай-ай». Не углубляясь в дебри ортодоксального и талмудического богословия про свободу воли при невозможности достичь образа и подобия вне гармоничного слияния противоположностей во славу Творца и исполнение предназначения — уф — это вот его ворчливое замечание так или иначе отразилось на имидже седобородого старичка в белом, артритным пальцем грозящего с облака непослушным детишкам: «нехорошо!» Поэтому никто особо не удивился, когда он умер — возраст, все дела. И некому стало хранить полярников. Но строгое воспитание, табу и тотем, как грится, не пропьёшь. Пальцем не показываем, в носу не ковыряем, место уступаем, одни не живем, плодимся и размножаемся — даже если вдруг царь, рабочий день разве что ненормированный.

«Нехорошо быть человеку одному», - подтвердили эволюционные процессы. - общественное он животное, в смысле социальное существо». Ладно бы только ещё плодиться, белые медведи ж справляются, но этому лысому прямоходящему недоразумению без когтей и приличных зубов и потомство-то доверить нельзя — ни прокормить в одиночку не сможет, ни дубиной отмахаться. Но хорошего в меру — слишком не одному быть тоже не след. Еду всю сожрут, самок на всех не хватит, память не удерживает физиономии больше 150 соплеменников (оптимальное для коммуникации количество френдов в соцсетях), тактильный голод опять же не тетка. Чем больше людей, тем больше лишних людей, в стаю по разным причинам не вписывающихся — кривые, косые, шепелявые, шибко умные, прокаженные — и злая стая для них опасна, и они для стаи. Толпа никогда не требует снисхождения, только изничтожения — странного, непонятного, чужеродного — вилы, осиновый кол и камнем завалить для пущей надёжности скреп.

«Нехорошо быть человеку одному, стыдно», - жалуется с вершины эволюции, цивилизации и внушительной пищевой пирамиды эссеистка, критик и просто душевная женщина Оливия Лэнг. Аппетит портится, волосы выпадают, таблетки от депрессии приходится пить невкусные. А вокруг равнодушные стены, чужие окна, несбывшаяся любовь и даже секс не гарантирует поглощения и слияния, разрушения границ и проникновения в первобытные потемки чужой души, которой, может, и нет вовсе. Но если внимательно смотреть по сторонам в картинных галереях, слушать специальную такую музыку, копаться в архивах, читать чужие письма и вглядываться с пристрастием в высокохудожественные следы на песке осыпающейся реальности, то можно понять, что ты такой не один. Каждый одинок, но никто не остров. И «особым местом» одиночество не стоит называть — обычное место, жить можно, не извольте беспокоиться.