​Цветаева и Крым… Крым — словно недоговорённое кем-то, слово — крылья: именно там распрямились крылья счастья и любви, Марины.
Именно там она нашла свою любовь и своего лучшего друга.
Именно там.. она встретилась, сквозь век, с тенью «курчавого мага» — Пушкина.
Крым стал роковым прибоем её детства, куда она приехала впервые в 1905 г с сестрой и мамой, лечившейся от туберкулёза.

Марине — 13 лет, Асе — 11. Через год девочки осиротеют и сблизятся, забыв прежние ссоры.
В 1911 году, Марина снова приезжает в Крым, где лечился от туберкулёза её будущий муж, на семью которого легла грозная тень рока и трагедий, предвосхищавших трагедию уже Цветаевой и Эфрона: революционная деятельность прошлась катком по родным: мать бежала с сыном за границу, где мальчик повесился, а мать, не выдержав этого, повесилась вслед за ним. Сергей Эфрон остался сиротой...
Марина бежала в Крым.. от своей несчастной любви.
Бежала от одной бездны, в другую.
(на данный момент это наиболее полная подборка фотографий Марины в Крыму. По странной иронии, в ней нет фактов из книги воспоминаний Анастасии, но есть много других редких фактов, собранных с любовью.)

Дальше...

1 Идиллическое, почти райское и.. роковое фото.
Марина и Сергей Эфрон стоят посреди увлечённых работой людей, за их плечами, кораблик с парусами: крылья двух ангелов — два крыла на двоих.
Беззащитные и юные. Справа от них, на руках Пра, дочка — Ариадна. Кажется, что люди ищут что то прекрасное, редкое, как счастье — душу ребёнка, а она уже среди них.
Почти при таких обстоятельствах они и познакомились 5 мая 1911 г. на пустынном пляже Коктебеля: 17 летний и 18 летняя, родившиеся в один день: 26 сентября.
Марина собирала камешки. К ней подошёл одинокий и прекрасный юноша с большими, серо-голубыми глазами и предложил ей помочь.
Марина загадала: если он найдёт мне сердолик, я выйду за него замуж!
Друг Марины и сын Пра — Макс Волошин, словно ангел, поведал эти мысли девушки, юноше, и, разумеется, редкий камушек вскоре засветился розовым светом на ладони Марины: она думала это чудо.
 

2 Редкое фото улыбающейся Марины. Их всего два за всю её жизнь (другое было сделано в конце её жизни).
Глядя на фото в первый раз, я не увидел собаку: думал, что это чудесное платье в оборочках.
Для Марины, милые животные и стихии природы, и правда были словно частью её самой.
Для понимания взаимоотношений Марины с собаками, приведу её воспоминания.
Из письма Марины сестре Эфрона:

Мы идем домой, Сережа отгоняя, я подманивая… собак. Их здесь очень много: 5 живут на наших террасах, Сережа швыряет в них камнями, я – хлебом.

Из воспоминаний о Волошине:

Был огромный красавец-волк, ничего и никого не стороживший и наводивший страх не на овец, а на людей. Не на меня. Я сразу, при первом его надвижении лбом, взяла его обеими руками за содрогающиеся от рычания челюсти и поцеловала в тот самый лоб, с чувством, что целую, по крайней мере, Этну. К самому концу лета я уже целовала его без рук и в ответ получала лапу. Но каждый следующий приезд — та же гремящая морда под губами, — Лапко меня за зиму забывал наглухо, и приходилось всю науку дружбы вбивать — вцеловывать ему сызнова. 

Поразительные строчки, много говорящие и о любви Марины к людям. И забавные строчки — наводивший страх на людей — не на меня: Марина, не совсем человек: поэт.
 

3 Чудесная композиция. Справа от Сергея, словно крыло, его сестра.
Забавный человечек, ещё не раз, как Арлекин промелькнёт на фото, влезший на плечи кому-то, видимо, подумав что он — крылья, тяжёлые и нелепые.. как и любовь, дружба на земле, это Владимир Соколов, актёр камерного театра.
Когда Марина из Франции поедет на казнь в СССР, он в это же время поедет в Голливуд, в Америку.
Ах.. если бы наоборот!
Обратите внимание, как знаменитая сумочка Марины, с её дневниками и стихами, кротко позирует у её ног, словно послушный зверёк. Почти как собака, стоящая рядом.
Во времена послереволюционного лихолетья, когда Марина маялась в голодной Москве с двумя дочками и сходила с ума от неизвестности за мужа, пропавшего на войне, она поклялась, что если он выживет, то она послушной собакой будет следовать за ним до конца жизни.
 

4 Прелестное фото: Марина на козлах, правит..
Так и кажется, что набрав скорость, ветер сдует её шляпку, но Марина этого не заметит, с улыбкой закрыв на миг глаза и наслаждаясь полётом.
Две стихии, как исполинские крылья окаймляют фото: лошадь и Макс Волошин.
 

5 На веранде Макса Волошина.
Над Мариной стоит сестра её мужа — Вера.
Пронзителен сам ракурс фото: в ней вся судьба Марины, ухаживающей за больным Сергеем, стоящей над ним как свеча.
Интересно, что читает Сергей? Или это черновик с его повестью — Детство, в котором он романтически описал своё знакомство с Мариной, представив её там — волшебницей, понимающей язык зверей и стихий?
 

6 Такое домашнее фото.. 1911 г. Год встречи. Марина видела в Сергее свой идеал: слияние болезненной беззащитности и ранимости тела, и рыцарственность души.
В записных книжках Марины есть любопытная запись какого-то спиритуалистического гомосексуализма: 

Я, кажется, всех мужчин превращаю в женщин. Хоть бы какой-нибудь один меня - назад - в свой <сверху: мой> пол.

Был такой. Константин Родзевич, который впервые сполна пробудил в Марине женщину и её пол. Всё окончилось Поэмой конца: Родзевич был мужчина хоть куда, но по сравнению с Мариной — баба. Он не повёл её дальше - дальше тела и пола, в лазурь. И это вечный крест таких сильных, мятущихся женщин.
 Марина на фото такая милая и забавная, словно недавно проснулась.
 

7 Прелестное фото. Магда Нахман рисует Пра. Сестра Сергея, Вера, задумчиво смотрит в невидимое на фото окно, рядом с ней, в льняном шлемике, сидит будущая жена Ромена Роллана.
Сергей Эфрон в своей вечной позе умирающего лебедя, и Марина над ним.. как ангел.
Она думает, что это любовь. Материнское начало в ней взяло верх над ней.
Уже позже, в 33 г., она с горечью запишет в своём дневнике:

Личная жизнь, т. е. жизнь моя в жизни (т. е. в днях и местах) не удалась. Это надо понять и принять. Думаю - 30-летний опыт (ибо не удалась сразу) достаточен. Причин несколько. Главная в том, что я - я. Вторая: ранняя встреча с человеком из прекрасных - прекраснейшим, долженствовавшая быть дружбой, а осуществившаяся в браке. (Попросту: слишком ранний брак с слишком молодым.)

8 Нежно люблю это фото.
Варенье на столиках и допитый чай у Марины. Она держит на коленях чудесного, почти мифического четырёхглазого кутёнка (не усидел на месте, и фото смазалось. Если бы мы видели сердце Марины, оно было бы столь же таинственно размыто, как цветы на заре у импрессионистов.)
Пра серьёзно смотрит на Марину. Она.. такая ранимая на фото, поэт с душой ребёнка (или наоборот?).
Пра словно что-то предчувствует в её судьбе.
 

9 И снова Пра словно вглядывается в судьбу Марины. Если бы ангелы делали фото на паспорт, перед отправкой на Землю, то это было бы похоже.
Фирменная блузка-матроска Марины и сигаретка в руке.
В это лето 1913 г., Марина за пазухой данной матроски, трое суток везла маленького котёнка к себе домой.
Фактически, Марина была.. чуточку беременна кошкой. Не удивительно: у неё было домашнее, кошачье прозвище — рысь.
Она назвала котёнка — кусака.

фото

свернуть

Марина обожала его. Однажды, кухарка, которая была уличена Мариной в воровстве и уволена, отомстила, отравив невинную кошку.
Кусака, из последних сил приполз к Марине в комнату на верхнем этаже и умер у неё на коленях.
Её дочка Аля, вспоминала, как Марина плакала навзрыд.
 

10 Марина в кабинете Макса Волошина.
Если бы приведения существовали и Марина была бы призраком, то она бы часто сидела вот так, в уголке дивана с раскрытым синим томиком любимого Гейне, к лёгкому ужасу туристов.
 

11 Справа от Марины — Майя Кудашева (Кювилье), будущая жена известного французского писателя — Ромена Роллана.
Любопытна история этих головных уборов на фото.
Майя была очень красивой, но бунтовала против этого, хотелось, чтобы замечали её душу.
И вот, в одно коктебельское утро, она попросила Сергея Эфрона, чтобы он её.. обрил. Он обрил, но заодно изрезал её длинной бритвой: вся голова была в рубцах.
Правда, Макс Волошин попросил её позировать для портрета, может ещё поэтому попросила обрить.
Сохранилось одно письмо Марины к Майе, которой тогда было всего 17 лет.
Марина в письме восхищается стихами Майи, называет её волшебницей: она читала её стихи, лёжа на полу, на золотистом, как солнце, пледе.
В конце письма Марина пригласила её к себе.

Майя, у меня план: когда уедет Лиля, приезжайте ко мне недели на две, или на месяц, — на сколько времени Вас отпустит мама. Мы будем жить в одной комнате. Вам нужно только деньги на билеты и еду, квартира у меня уже есть.

Сама Майя вспоминает об этом так: когда я к ней приходила, то она с мужем ночевала на полу, на матрасе, а мне отдавала свою кровать.
Майя однажды была на свадебном балу Алексея Толстого, и написала чудесный стих о том, как на этом балу вальсировали Марина и Пастернак.
Их на балу не было… вальс их переписки начнётся в 20 годы.
Майя сожалела, что у Марины не было с ней романа.
 

12 Майя Кудашева с Мариной возле колодца.
Когда волосы отросли, она стала носить короткую стрижку, как у пажа.
Видимо, тогда Марине приглянулся этот образ, позже столь пронзительно описанный в стихотворении «Маленький паж».
Но Марина не была бы собой, если бы не привнесла в этот образ нечто своё: это был её бунт, её андрогинное перевоплощение.
Кроме того, она часто курила и опаляла свои вьющиеся волосы.
Позже, в зрелые годы, Марина потихонечку возвращается к женственной причёске юности. Её волосы седеют и вьётся, и похожи на лёгкий дымок.
 

13 Чудесное фото. Аля на коленях у отца, все смотрят в объектив, а Марина.. словно душа и крылья тех, кого любит, грустно прижалась к стене и смотрит в другой объектив — стиха. Будущего.
Что она видит там на полу? Паутинку луча или залетевшего мотылька?
 

14 Цыганская душа Марины.. которую вскормила молоком — цыганка.
Ах, эти браслеты на запястьях! Ариадна вспоминала, что первое воспоминание о матери у неё было связано с браслетами: серебряный, радужный шелест запястий из голубой пустоты, набегающей как прилив моря.
И рука, забинтованная после операции.
 

15 Чтобы это фото заговорило, нужно пояснение.
Слева — Пра со своим сыном — Максом Волошиным.
Марина уставши опустила глаза. Аля грустно смотрит куда-то..
Всё дело в том, что Аля… ненавидела есть.
У неё была странная привычка: она кушала и не глотала. 
Каждый, кто знакомился с Алей, изумлялся её отношению к еде.
У Марины был свой странный метод, психологический, амазонский: она раздевала догола дочку, вешала ей на грудь фартучек с кошкой, и кормила её с ложки.
Однажды, Пра посоветовала Марине, не кормить Алю совсем, пока она сама не проголодается и не попросит.
У девочки был характер Марины: она не попросила еды. Шёл день, другой, третий.. она просто пила молоко и всё.
На четвёртый день, сердце Марины дрогнуло, и она сказала, что не готова быть свидетелем гибели собственного ребёнка.
 

16 Кабинет Волошина. Слева — Кондауров и Богаевский. Впереди сидят — сёстры Сергея Эфрона.
Марина снова смотрит куда-то мимо всех: в себя.
Здесь хочется привести не так давно найденную открытку Марины, посланную Богаевскому из своего свадебного путешествия.

Милые Жозефина Густавовна и Константин Федорович! Из Палермо мы приехали в Катанию. Завтра едем в Сиракузы. Ах, Константин Федорович, сколько картин Вас ждут в Сицилии! Мне кажется, это Ваша настоящая родина. (Не обижайтесь за Феодосию и Коктебель.) В Палермо мы много бродили по окрестностям — были в Montreale [Monreale], где чудный, старинный бенедиктинский монастырь с двориком, напоминающим цветную корзинку, и мозаичными колоннадами. После Сиракуз едем в Рим, оттуда в Базель

17 Кабинет Волошина: Пра, рядом, Ася Цветаева, Марина как обычно витает в облаках, Сергей Эфрон, его сестры Вера и Елизавета.
 

18 Вечная тема: поэт и его рабочий стол.
Марина, быть может лучше всех выразила этот мучительный любовный треугольник, между сердцем, столом и листком.
 

Так будь же благословен —
Лбом, локтем, узлом колен
Испытанный, — как пила
В грудь въевшийся — край стола!

19 Судя по причёске Марины, 1911 год. 
Очень домашнее фото. Словно.. утром зашёл к сестрёнке или подруге, а она без макияжа, милая, сидит и что то читает.
 

20 Как-то забыл сказать о том как познакомились Марина и Макс.
Он сам пришёл к ней после выхода её «Волшебного фонаря».
Звонок в дверь. Открывает. На пороге — цилиндр и львиная борода из под него.
- Можно видеть Марину Цветаеву?
- Я
- А я — Макс Волошин. К вам можно?
- Очень!
 
Есть любовь с первого взгляда, а есть — дружба. Очень мило, как Макс тут же почти, сходу, стал нежно раздевать Марину. Марина была бритая после болезни и носила чепец, и Макс попросил его снять, чтобы… увидеть форму черепа (сказал, что похожа на римского мальчика-семинариста).
Потом он попросил её снять.. очки. Её глаза он сравнил с врубелевским Паном.
Первое знакомство закончилось маленьким скандальчиком: добрый и наивный, как Пьер Безухов, Макс, дал Марине почитать.. Анри де Ренье, эротическую повесть: Встречи господина де Брэо.
Марина сказала об этом своей подруге… та пришла в ужас. Стали сочинять гневное письмо.
Мать Волошина, милая Пра, потом тоже пришла в нежный ужас: Макс! Ты бы ещё дал Марине Казанову почитать!
А Макс просто был из тех людей, которые жили моментом, его захватывала на миг какая-то книга, музыка, и он желал делиться ими со всеми, кто ему дорог.
Позже, Марина с удовольствием стала читать и Казанову и повесть Анри де Ренье.
 

21 Старый Крым.
Марина Цветаева, лежит в цветах… что может быть лиричней? Есть в этом своеобразная рифма образности, факта.
В одну из таких прогулок по леску, Пра принесла маленькой Але ёжика.
Но Аля боялась его даже погладить: самый воздух вокруг него, казался ей колючим!
Забавный, почти платоновский диалог Цветаевой с Алей, за котором словно бы стоит нечто большее:
- Ты боялась погладить ёжика? Бог тебя наказал — теперь ёжик сдох, понимаешь? Умер, ну, уснул и никогда не проснётся.
Нет, разбудить его нельзя. Теперь ты и хотела бы его погладить, а уж поздно.
Бедный, бедный ёжик!
А всё потому, что ты — трусиха!
(Аля плачет..)
 

22 Анастасия Цветаева, Пра, Марина и пианистка, антропосовка, Мария Гехтман, первый педагог Родиона Щедрина.
Это святая святых: библиотека Макса Волошина.
Здесь стоит привести чудесный эпизод, как Марина клянчила у Макса книгу:
«Макс, можно?..» - «Можно, Марина, только уверяю, что тебе не понравится... Возьми лучше...» - «Нет, не не понравится, а ты боишься, что слишком понравится и что я, как кончу, буду опять сначала, и так до конца лета». - «Марина, уверяю тебя, что...» - «Или что замажу в черешнях. Макс, я очень аккуратна». - «Я знаю, и дело не в том, а в том, что тебе гораздо будет интересней Капитан Фракасс». - «Но я не хочу Фракасс, я хочу Жанлис. Макс, милый Макс, дорогой Макс, Плюшкин-Макс, ведь ты же ее сейчас не читаешь!» - «Но ты мне обещаешь, что никому не дашь из рук, даже подержать? Что ты вернешь ее мне не позже как через неделю, здесь же, из рук в руки и в том же виде...» - «Нет, на три секунды раньше и на три страницы толще! Макс, я ее удлиню!»

Давал, голубчик, но со вздохом, вздохом, который был еще слышен на последней ступеньке лестницы»

23 Общий фокус предыдущей фотографии, приближающей объектив к средоточию тайны и волшебства: на переднем плане, словно Сирин и Алконост в лубочном обрамлении страницы со сказкой - Белла Фейнберг (ей Марина сделала дарственную надпись на первом сборнике «Вечернего альбома» — Милой Белле Фейнберг, на память о коктебельском мирке».) и Сергей Эфрон.
На этом фото словно бы схвачен именно этот коктебельский мирок.
 

24 Коктебель 1911 года. Обеденный стол.
Коля Беляев, Сергей Эфрон, Марина Цветаева, Анастасия Цветаева, Вера Эфрон, Макс Волошин, Лиля Эфрон, Белла Фейнберг, Мария Гехтман, Е.О. Волошина, М.С. Лямин.
Снимает брат Беллы, Леонид, который должен сидеть рядом с ней и займёт своё место через миг.
Марина с Сергеем стоят, как милые призраки. Проснулись позже всех?
 

25 Марина и Пра.
Здесь стоит сказать пару слов и об этой удивительной женщине.
Ещё девочкой, в Калуге, её нянчил на коленях пленённый на Кавказе Шамиль: невероятно! Шамиль, против кого сражался ещё Лермонтов! Кто в старости слышал стихи Лермонтова "выхожу один я на дорогу", назвав его - пророком...
Росла чудесной девушкой, любившей экстравагантность, и её будущий муж однажды спутал её с мальчиком, когда пришёл к её отцу. Пра, а тогда ещё Лена, нежно подыграла этой мистификации.
Потом была вечная тень цветаевской трагедии и одиночество с сыном на руках. 
Вопрос Макса в детстве:

Мама, почему у других мальчиков есть лошадки, а у меня нет, есть вожжи с бубенчиками, а у меня нет?
И неизменный ответ Пра: потому что у них есть папа, а у тебя нет.
В один из таких ответов, вопрос мальчика, после паузы: женитесь.

Были женихи. приезжали в Крым красавцы, даже иностранцы. Одного такого отверг маленький Макс, и мать доверилась ему. Ему посвятила всю жизнь.
Пра это томило. Она была удивительно красива, и в старости сохранила свою красоту.
Однажды, в молодости, матрос видел как она, почти обнажённая выходит из моря на вечерней заре, как Афродита, и его чудный возглас, так восхитивший Марину: и где же это вы, такие красивые, рóдитесь?
Хочется ещё вспомнить дивный эпизод, когда Марина и Пра учили маленькую Алю, плавать, а она боялась моря, синевы, словно бы.. боялась входить в стихию имени матери.
И тогда Пра, в своей одежде, входит в море, и зовёт Алю за собой, словно море — это что то родное, домашнее, куда можно входить без стука, в одежде.
Из моря вышла седая Афродита. По её татарскому халату, расшитому серебром, стекала вода. Она стояла и улыбалась. Улыбалась в ладошку и Марина. 
Скончалась Пра почти сразу после революции, в голодное лихолетье. Вспоминали, что она ела орлов, которых ловила в горах с подругой.
Небесное, в конце жизни причащалось небесным, сободой.
Это к слову происхождения её прозвища: Пра — праматерь всего сущего.
Стих Мкса Волошина, посвящённый матери: его распевали по утрам и вечерам:
 

Я Пра из Прей. Вся жизнь моя есть пря.
Я, неусыпная, слежу за домом,
Оглушена немолкнущим содомом,
Кормлю стада голодного зверья.
Мечась весь день, и жаря, и варя,
Варюсь сама в котле давно знакомом.
Я Марье раскроила череп ломом
И выгнала жильцов, живущих зря.
Варить борщи и ставить самовары
Мне, тридцать лет носящей шаровары,
И клясть кухарок! Нет! Благодарю!
Когда же все пред Прою распростерты,
Откинув гриву, гордо я курю,
Отряхая пепл на рыжие ботфорты.

26 Коктебель, 1911 год.
Пра, Вера Эфрон, С. Эфрон, М. Цветаева, Маня Гехтман, Белла Фейнберг.
Изумительная композиция фото, есть в нём что-то до боли родное, домашнее, и эта круговая, почти ямбическая рифма взглядов, обнимающая всех за столом и протягивающая ладонь взгляда и нам, зрителям, разбивая пресловутую «4 стену».
Марина тут такая милая. Чуточку старше своих лет. Словно это идёт.. 1921 г. 
Никакой революции не было. За столом весело и уютно. За кадром, десятилетняя дочка Ирина собирает для Марины цветы: ёжик в кустах. Её лёгкий и радостный вскрик: мамочка, посмотри!
 

27 Вера Эфрон, М. Цветаева, Е.Эфрон, М. Гехтман, А. Цветаева, С. Эфрон (за самоваром), Б. Фейнберг, Е.О. Волошина (Пра).
Лоза чудесно вьётся по стене и заканчивается на головке Марины, цветя — Цветаевой.
Уютное фото. Но тут другой уют, уют.. воспоминания, чуточку трансцендентного.
Известно, что Марина очень любила Байрона, любила творчество Перси Шелли и его лирический трагизм судьбы.
Лето 1816 г., в гостях у Байрона, на женевском озере, собирается очаровательная компания: Мэри Шелли, Перси Шелли, и инфернальная сестра Мэри — Клер Клермонт.
По ночам, в замке горят окна, не везде, и замок похож на медленно замеревший у поверхности Земли, метеор, с кратерами окон. 
Молодые девушки, и не только, смотрели в подзорные трубы на эти окна, пытаясь разглядеть неземную жизнь.
Строили самые скандальные и даже развратные версии..
Перси Шелли болел лунатизмом и иногда ходил по крыше.. голый. Прелесть.
Нечто подобное было и в доме Макса Волошина. 
Всю эту чудесную компанию, местные считали.. солнцепоклонниками: а они просто поднимались на крышу дома и загорали там: девушки и парни, почему то отдельно.
А ночью, они снова собирались, но уже вместе, и поклонялись луне: читали стихи и беседовали о прекрасном, веселились: были как дети…
 

28 Макс.. милый Макс Волошин.
Уже потасканный жизнью и послереволюционным лихолетьем.
Здесь стоит сказать, наконец, и о нём.
Это был подлинный Пьер Безухов, с метаниями в поисках правды и красоты.
Удивительный поэт и чудесный художник: для него друзья были — чудом. Он мог родную душу назвать - братом или сестрой, и потом мистифицировать всех, выдавая их за родных братьев (я так недавно сделал со своей милой подругой, назвав её сестрёнкой).
Для него не было понятия — злой, плохой человек. Зла вообще для него не существовало: была некая трагическая запутанность в мире, словно что то оступилось, упало, и ему нужно помочь подняться.
Когда настали времена голода и революционного мрака, Макс спасал «красных от белых и белых от красных, вернее, красного от белых и белого от красных, то есть, человека, от своры, одного от всех.»
Когда настал голод, Максу пришлось отравить всех своих любимых собак, чтобы их не съели «гости».
Знаменитый Лапко, которого Марина целовала в лоб, ушёл в горы: умирать.
В лихолетье революции, одна с детьми на руках и с мукой в сердце от того, что вестей от Серёжи нет, что он быть может умер, Марина хотела уехать в Коктебель к Максу и Пра, чтобы.. рядом с ними, умереть: для Марины это был конец света.
 

29 Фото из окна Макса, на гору, чьи очертания повторяют его лицо.
Рядом с этим местом находится грот Эвридики, куда Макс однажды, на лодке, проводил Марину.
 

30 Макс умер 11 августа 1932 года.
Он пожелал, чтобы его похоронили на самом высоком месте: местом его упокоения стала та самая гора.
Любопытный факт: когда Марина покончила с собой, то в эмигрантской газете вышла новость об этом, но там случилась опечатка, и было написано, что Марины повесилась 11 августа, а не 31.
Вот так вот символично, два друга словно бы умерли в один день.
Когда Марина узнал о смерти Макса, она была в Парижском букинисте, выбирая книги, торгуя теми самыми книгами, которые ей когда-то так мило не хотел давать Макс: Александр Дюма — Жозеф Бальзамо.
 

Ветхозаветная тишина,
Сирой полыни крестик.
Похоронили поэта на
Самом высоком месте.