Не сходится

Рассказ «Белогвардеец» начинается так:

Кончилось голодное лето девятнадцатого года.

И чуть дальше:

Это был тяжелый год для Шкиды. Не было дров, не было одежды, обуви. Ничего не было. Хлеба выдавали по четвертке на день – осьмушку утром, осьмушку вечером. Кормили мороженой картошкой с тюленьим жиром.

В Губоно поговаривали: надо расформировать детдом. Викниксор каждый день ездил туда, ругался, просил, требовал. Викниксор хотел сохранить школу.

Но ШКИДа родилась только в сентябре 1920 года (так сказано в «Школе Достоевского» Сороки-Росинского), и эта дата, насколько я понимаю, сомнению не подлежит. Значит, в 1919, когда отряды Юденича шли на Петроград, ШКИДы еще не существовало. Неужели «чем талантливее мемуарист, тем больше он врет»?

P. S. Интересно, что в частично автобиографической книге «Дом веселых нищих» эти же события главный герой — 14-летний Ромка — воспринимает, так сказать, «из семьи». Судя же по «Республике ШКИД», наступление Юденича застало Гришку в детской трудовой колонии при монастыре:

Терпение родительницы лопнуло, и мать, побегав неделю, отвезла Гришку за город в детскую трудовую колонию.
Колония помещалась в монастыре. Тут же в монастыре было и кладбище.
Голодно было, но весело. Полюбил Гришка товарищей, полюбил могилки и совсем было забыл дом, как вдруг разразилось новое несчастье.
К городу подступали белые.
Шли войска, тянулись обозы, артиллерия. Рассыпалась колония по огородам, и, пользуясь случаем, запасались воспитанники картошкой, капустой, редькой и прочей зеленью.
Тут Гришка, под наплывом чувств, вдруг вспомнил родных и начал снабжать их краденой снедью.
Тревожно было в городе. Ухали совсем близко орудия, и стекла дзинькали в окошках. Окутались улицы проволокой и мешками с песком.

Вставляя сейчас эту цитату, обратила внимание на продолжение:

Настроение у всех приподнятое. У Гришки тоже. Он пришел в любимый монастырь, в последний раз посмотрел на резные окна и белые кресты на могилках и, стащив две пары валенок из кладовой, ушел, с тем чтобы больше не возвращаться.
Потом еще приют, еще кражи.
Распределительный пункт с трудом отделался от мальчика, дав направление о переводе в Шкиду.

Получается, что из монастыря Гришка ушел не позже осени 1919. Неужели «еще приют, еще кражи» длились целый год, до осени 1920? Не сходится у меня.