Александр Иванович Куприн – Allez!, «Чудесный доктор»

Ввиду не зависящих от нас внешних причин старший не поехал в этом году на лето в деревню к бабушке и дедушке, где обычно происходила его каникулярная литературно-интеллектуальная жизнь, сиречь освоение школьного списка рекомендованной к прочтению литературы. Поэтому со списком он сражается в городе, и я не могла пустить это на самотек, так что теперь по вечерам у нас происходят обсуждения прочитанного, а я освежаю в памяти классику на уровне школьной программы.
Для справки: список дан учащимся, перешедшим в 7 класс.
Далее впечатления от прочитанного с моей и с детской точек зрения.

Александр Иванович Куприн – Allez!, «Чудесный доктор»

Куприн – это любовь всей моей жизни. Со школьного детства я несколько раз начинала читать имеющееся дома собрание его сочинений. Кажется, ни разу не дошла до конца, но читала много и упоенно, поражаясь тому, насколько его произведения разные и как верно они затрагиваю что-то в душе: «Синюю звезду» или «Белого пуделя» совершенно невозможно забыть и невозможно читать отвлеченно и безэмционально (я уже не говорю про «Яму»...), а «Слон» – его спокойно вспоминать нельзя, не то что читать (особенно вслух).
Честно говоря, с Allez!, точнее, с разъяснением причин произошедшего с точки зрения психологии у нас выдались некоторые проблемы. Ребенок с облегчением заявил, что «хотя бы понял, что там произошло», а мне сложно донести до него мысль и идею, поскольку трагедия Норы, ее почти (до последнего шага за предел) полный отказ от себя меня скорее раздражают, нежели трогают. Я вообще считаю, что этот последний шаг – единственно верное, что она сделала с момента встречи с «любовью всей своей жизни», потому что именно этот шаг, как ни парадоксально, вернул ей себя как личность (интересно, чем кончится дело, если изложить такую точку зрения в школьном сочинении? впрочем, посмотрим, как переломится история в сознании ребенка к моменту, когда...). Хотя, если взять в расчет возраст Норы, которая была невероятно юна, то хочется одного – выпихнуть в окошко того, из-за кого разыгралась трагедия.
Структура текста, безусловно, очень интересная: вырванные из пространственно-временной последовательности максимально напряженные эпизоды, соединенные резкой командой Allez! Словно цирковой прожектор выхватывает из темноты картины, которые, несмотря на обрывочность, складываются в цельный сюжет. Несмотря на вербальную связку Allez! рассказ очень визуализован.
По сравнению с Allez! «Чудесный доктор» намного проще: последовательно изложенные события, претендующие на достоверность, с небольшой ретроспективой (чередой несчастливых событий, приведших семью, о которой идет речь, в то печальное состояние, в котором читатель впервые ее встречает). В центре происходящего – хотя очевидным это становится не сразу – стоит фигура знаменитого Николая Ивановича Пирогова («да, да, мама, я уже понял, что мне нужен словарь!»), который выступает здесь как врач, гуманист и настоящий человек, способный на истинно человеческий поступок. Рассказ прекрасен с точки зрения морали и нравственности (и, в принципе, может выступать в качестве классического рождественского рассказа, не уступая диккенсовским), но при этом совершенно не морализаторский: в нем нет менторства, он заставляет пробудиться душу и сердце.