В этом месяце у меня умер отец... Который значил очень много в моей жизни. Умер очень тяжелой и самой на мой взгляд страшной смертью. Два года назад у него случился паралич. Отец пережил инсульт. Очень страдал и мучился от своей болезни. Целых два года он был прикован к кровати и почти не двигался. Временами просил принести к нему ружье, чтобы он застрелился. Плакал. Тот человек который за всю мою жизнь ни разу не проронил слезинки. Отец был врачом, почетным донором России. Последние дни папа просил ставить наркотики почти каждый час, говоря что у него не выносимые и адские боли по всему телу.Что нам с трудом удавалось делать, мы очень боялись передозировки. После отпевания он заулыбался...
После похорон я зашла к нему в комнату где у него была своя библиотека. А она поверьте мне огромна. Каждый день мой отец что-нибудь читал и узнавал. Мне предстоит еще много времени, чтобы прочитать все его книги и до конца понять, что он чувствовал и как ощущал жизнь. Примерно, что думал о жизни и смерти. Первая книга которую я взяла в руки была Генрика Сенкевича "Без догмата". Страница которая открылась мне и послужила началом к чтению книги. И вот, что там было:
"Со вчерашнего дня я в Риме. Отец болен не так тяжело, как я боялся. У него частично парализована вся левая половина тела, но врачи успокаивают меня, заверяя, что сердцу паралич не угрожает и в таком состоянии отец может прожить годы..... Сегодня на рассвете умер отец. После второго удара он не прожил и суток.....Приехав из Плошова, я застал отца в таком хорошем состоянии, что мысль о близости конца мне и в голову не приходила. Какие странные выверты чувств таятся в душе человеческой! Бог свидетель, найдя отца почти здоровым, я искренне, от всей души этому обрадовался, а вместе с тем, – так как до этого я был уверен, что он умрет, и в своем воображении уже видел его лежащим среди погребальных свечей и себя – на коленях у его гроба, – во мне зашевелилось что-то вроде разочарования, как будто мне обидно было за напрасно пережитое горе. И сейчас воспоминание об этом преследует меня, как вечный горький укор....После причастия и последнего соборования отец, глубоко растроганный, схватил меня за руку, крепко, почти судорожно, и не выпускал ее, словно пытаясь уцепиться за жизнь. Но не из страха, не от отчаяния. Ему ничуть не было страшно. Через минуту я заметил, что его глаза, все время устремленные на меня, становятся неподвижны и мутнеют, а на лбу, словно капли росы, выступает пот. Лицо его все больше бледнело, он несколько раз открывал рот, словно ему воздуха не хватало. В последний раз глубоко вздохнул – и скончался....."
Дальше можно не продолжать..........