Рефлексия как отличие человека от животного

Еще, как я понял, у Пелевина кочует из книги в книгу одна интересная мысль, как-то перемешанная с буддийским подтекстом.  Мысль о том, что человек в общем ничего не решает в мире, и все, что ему приходит в голову это навеяно чем-то. В каждой книге название этого чего-то разное, но на деле все одно. Некий детерминизм. 

Все наши мысли и желания навеваются нам богами/демонами/демиургами и тд, а мы лишь сосуды, которые эти веяния исполняем, ошибочно думая, что это все наше и идет из нас.

Герои хотят из этого выбраться, как-то осознать самих себя, найти в себе что-то живое и индивидуальное, и вроде даже выбираются и находят, но нет, как можно догадаться, автор оставляет нас с мыслью, что все было подчинено обозначенным выше правилам изначально. 

Здесь пелевинская мысль плавно перетекает в мою. 

Любое наше действие диктуется нам чем-то очень глубинным, и наши реакции на эти диктовки тоже идут из той же глубины, мы лишь только наблюдаем за этим как бы со стороны и рефлексируем, думая, что это мы сами все решаем, а на самом деле не в силах повлиять на себя и реально что-нибудь изменить. 

По большому счету мы не сильно отличаемся от какой-нибудь антилопы, которая на водопое увидела крокодила и резко дернулась в сторону, мы лишь только можем потом подумать об этой ситуации, отрефлексировать, потом отрефлексировать свою рефлексию, и так далее (в отличие от антилопы, которая просто пошла потом жить свою жизнь дальше). Именно эту кучу своих рефлексивных надстроек мы считаем своим сознанием, личностью, своим я, своим внутренним миром, хотя на самом деле никакого я нет, это лишь чуть более высокий уровень умственной деятельности, позволяющий нам, как единственному виду (источник не найден) знать о том, что наша жизнь конечна. 

Наша эта рефлексийная зацикленность похожа на то, как мы сидели бы в маленькой комнате с зеркальными стенами и думали бы, что сидим в огромном просторном холле.

Начинаю понимать почему он так хитровыделанно пишет.