46 книг, изменивших мир

Все, кто хотя бы раз перелистывал страницу книги, замечал способность книг изменить мир значительно и в мелочах. Здесь в случайном порядке представлены лишь несколько исторически значимых произведений... и как благодаря им человечество увидело мир по-новому.

Если уж говорим о важных книгах, то стоит начать с самой первой из когда-либо напечатанных. 11 мая 868 года до н.э. (практически за 600 лет до того, как Гутенберг лишь задумался о печати Библии) мужчина по имени Ванг Джи поручил на китайском языке напечатать «мудрости» буддизма махаяны — «Алмазную сутру», в которой передана беседа Будды и Субхути, его ученика. По словам тогда ещё главы Международного проекта Дуньхуан Британской библиотеки Сьюзан Уитфилд, «уже к VIII в. в Китае научились печатать, и уж точно к моменту издания сутры в IX веке печать стала формой искусства». Свиток, длинной почти в 16,5 дюймов и объёмом в 6 000 слов, в 1900 году нашли в тайной библиотеке Китая вдоль Шёлкового пути; позже, археолог Марк Аурел Стайн увёз его в Англию. Сейчас свиток находится в Британской библиотеке, где его называют «одним из наиболее важных махаянских манускриптов Восточной Азии».

По словам Уитфилд, Ванг Джи выпустил книгу в печать, исходя из одного из наиболее важных буддийских принципов — творить добро. В 2007 году она рассказала: «Одним из способов совершать хорошие поступки и заслужить добродетель, а также распространить её в окружающем мире, является либо копирование изображения Будды, либо копирование и распространение его слов». Открывая сутру для других, Ванг Джи (или кто-либо, ей владеющий) и дальше распространял учение Будды. «Буддисты — это одна из главных групп, пропагандировавших, возродивших и развивавших печать, — сообщила Уитфилд, — ведь благодаря этому, они могли создать множество экземпляров молитв и иных текстов, что положительно отразится на их религии».

— Эрин Маккарти

2. «Первое фолио» Шекспира Начиная с формирования нашего представления о том, что значит быть подростком, и заканчивая созданием современного имени «Джессика», Уильям Шекспир оказал существенное влияние на современную жизнь как в мелочах, так и глобально. Однако, без «Первого фолио» многие из его исторически и культурно важных трудов (включая «Макбет», «Укрощение строптивой», «Юлий Цезарь» и «Буря»), вероятно, не сохранились бы.

В «Первом фолио», изданном в 1623 году под заглавием «Мистера Уильяма Шекспира комедии, хроники и трагедии», были собраны 36 пьес Шекспира, половину из которых прежде ни разу не издавали (работая с Шекспиром, актёры его пьес не опирались на сценарии; им давали длинные рукописи лишь с необходимыми репликами). Ранее же опубликованные пьесы в большинстве своём существовали лишь как ничтожные кварто. «Первое фолио» составили и опубликовали друзья и коллеги Шекспира, и практически единогласно его считают самым исторически точным источником трудов Шекспира... а часто фолио превозносят и до единственно важной из когда-либо напечатанных художественных книг. В октябре 2020 года один экземпляр продали в частную коллекцию почти за 10 млн. долларов — это самая большая известная сумма, уплаченная за художественное произведение на аукционах.

Однако, не только пьесы Барда сохранились в «Первом фолио»; шекспироведы утверждают, что фолио также сыграло решающую роль в сохранении репутации Шекспира как драматурга в первые годы после Английской революции. Тогда, когда английским театрам абсолютно не с чем было работать, именно благодаря «Первому фолио» остались доступны пьесы Шекспира. Как результат, его труды стали образцом драматургии, сюжета и лингвистических приёмов, используемых даже в ковбойских романах и болливудских фильмах.

— Эйприл Снеллингс  ( April Snellings)

Общие для всех темы, составляющие костяк Басен Эзопа, веками находили свое отражение в душах читателей. Очеловеченные животные в этих простых рассказах обучают морали, подобной тому, что «терпение и труд всё перетрут» («Черепаха и заяц») и «месть суть обоюдоострый меч» («Фермер и лисица»). Даже если вы не читали этого сборника в детстве, то некоторые фразы из него всё же для вас на слуху. Басни Эзопа написаны предположительно в VI веке до н. э. рабом, которого могло и не существовать, и они являются одной из самых старых работ данного списка, тем не менее их бескрайнее влияние на нашу историю, языки и нравственность не сопоставимы ни с чем.

— Мишель Дебчак ( Michele Debczak)

«Если какие-то книги и изменили мир, то «Государство» среди них на первом месте», - так написал Саймон Блэкберн в своей книге 2006 года «Государство Платона: биография» ( Plato's Republic: A Biography ). В «Государстве» впервые описаны наиболее важные идеи Платона , включая размышления об идеальном обществе, рассуждения на тему понятия и значимости справедливости, а также «Миф о пещере»; Блэкберн отмечает, что существуют исследования влияния Платона на, скажем так, почти все книги данного списка. В 2001 году книгу признали единственным выдающимся философским трудом из когда-либо написанных. Не стоит считать, что все согласны с выводами Платона; редактор The Philosophers' Magazine Джулиан Бэггини написал, что «Государство» «практически во всём ошибочно», но всё же допустил, что «без него той философии, которую мы знаем сегодня, могло и не быть». «Государство», написанное примерно в 375 году до н.э., оформлено как разговор Сократа  с несколькими афинянами (включая братьев Платона). В беседе поднимается множество вопросов, начиная с роли женщин в обществе (они точно так же как и мужчины способны воевать и управлять) и заканчивая тем, какую музыку должны слушать дети привилегированных семей (уж точно не авлос). Но в основном обсуждается справедливость как в общественном, так и в индивидуальном отношении, доказывая, что праведная жизнь лучше и приносит больше наслаждения, нежели неправедная. Чтобы доказать это, Платон представляет идеальное общество из трёх классов: первый управляет обществом, второй защищает его, а третий производит всё для него необходимое.

«Государство» не только является первым фундаментальным трудом западной политической философии и основой западного подхода, но к ней прислушивались и многие исторически значимые личности. Мартин Лютер Кинг младший сказал, что лишь эту книгу взял бы с собой, останься он на необитаемом острове (тем самым исключив Библию, вычеркнутую интервьюером из вопроса). «Нет ни одной мысли, ныне существующей, которую так или иначе не обсуждали бы в этой работе», — так ответил Кинг о «Государстве» в интервью 1965 года. С другой стороны, у Муссолини всегда под рукой была копия «Государства», а в New York Times предположили, что книга могла поспособствовать великому аятоллу Хомейни изменить Иран.

— AS

Никогда прежде не было войны подобной Первой мировой, и никогда прежде не было романа подобного «На Западном фронте без перемен».

Кругом окопная война с использованием нового, разрушительного оружия, и это самая кровавая битва с наибольшим числом жертв из когда-либо происходивших в Европе. В войне погибло как минимум 9 миллионов солдат и миллионы гражданских; ещё миллионы искалечили танки, химическое оружие и иные новые технологии. Война закончилась, и десять лет спустя «На Западном фронте без перемен» Эриха Марии Ремарка стала сенсацией, за год в его родной Германии продали до 1 миллиона копий и ещё 800 000 в Великобритании, Франции и Америке. Это не первый изданный антивоенный роман, но первый ставший международным бестселлером, позволивший миллионам читателей увидеть во всей мрачной красе войну современности, потерявшую патриотический и джингоистский лоск.

Однако роман Ремарка (о группе мальчиков подростков-идеалистов, к концу Первой мировой добровольно решивших сражаться за Германию только чтобы лоб в лоб столкнуться с ужасами и лишениями войны) довольно скоро привлек к себе внимание иного рода. В печать «На Западном фронте без перемен» вышла в период становления нацистской Германии, и её быстро заприметили, заклеймив как «литературное предательство солдат Великой войны». Когда в декабре 1930 года студия Universal запустила в Германии кино-адаптацию романа, показ в Берлине был прерван группой нацистов под руководством самого Йозефа Геббельса (будущего министра по пропаганде при Гитлере), они запустили химические бомбы с газом, выпустили мышей и с жестокостью атаковали зрителей, которых посчитали евреями. Тысячи нацистов также попытались силой проникнуть в кинотеатры, где показывали фильм, в Вене. Позже, владение этой книгой стало притуплением, и Гитлер потребовал изъять все экземпляры и уничтожить.

Самому Ремарку удалось покинуть Германию и спастись, но его младшей сестре повезло меньше: Эльфриду Шольц арестовали и судили, а в 1943 году обезглавили. Вероятно, судья, ведущий её дело, настоял, что она должна «страдать за брата».

— AS

6. «Виды растений» ( Species plantarum)

Растения и животные не были должным образом систематизирован до того, как в 1753 году шведский натуралист Карл Линней издал свой тогда ещё полный гид по ботанике «Виды растений»; и это проблема учитывая то, сколько видов было обнаружено западной наукой за предшествующие столетия. В основном исследователи пользовались многокомпонентной системой, где каждому организму присваивали часто длинное описательное название. Помимо громоздкости, у многокомпонентных названий не было стандартов, и часто их давали субъективно, так что у одного вида могло быть несколько имён. Люди придумывали такие названия как Solanum caule inermi herbaceo, foliis pinnatis incises (если подзабыли латынь: «паслён с нежным стеблем злаковидным и с резными листьями в форме плавников»), и они надеялись, что кто-то поймёт, что говорится о помидоре. Своим сборником «Виды растений» Линней дал миру альтернативу: бинарную номенклатуру, в которой каждому из 6000 растений присваивалось имя из двух слов, указывающих на его род и вид (помидор, например, обозначается как Solanum lycopersicum — «Томат обыкновенный»). Научное сообщество сразу применило бинарную номенклатуру; и мы до сих пор её используем более чем 250 лет спустя. Вместе с «Системой природы», ещё одной работой Линнея, «Виды растений» стали базой для научной классификации, и Линней навсегда остался «отцом таксономии».

— AS

Считается, что «В защиту прав женщин» — это первая феминистская литература, получившая широкое распространение. В Англии VIII века, где замужнюю женщину часто считали лишь приложением к её мужу, мысли Мэри Уолстонкрафт , описанные в 1792 году (что женщины также обладают разумом и интеллектом, как и мужчины, а следовательно, они заслуживают тех же прав), стали революционными. В ментальной дискуссии (часто изнурительной) Уолстонкрафт утверждала, что девушки наравне с парнями должны обучаться в смешанных государственных школах, что платить женщинам должны так же, как мужчинам, и на женщин также должно распространяться право голоса. Первое издание «В защиту прав женщин» не сильно всколыхнуло общество. К идеям Уолстонкрафт большинство критиков того времени отнеслись снисходительно либо пренебрежительно. Когда же наступило время перемен, её трактат стал источником несгораемого пламени. В Америке книга «В защиту прав женщин» вдохновила Элизабет Кэйди Стэнтон и Лукрецию Мотт организовать конференцию в Сенека-Фолсе 1848 года, которую часто рассматривают как отправную точку первой волны феминизма в США. Сьюзен Браунелл Энтони, у которой на стене висел портрет Уолстонкрафт, называла себя «большим почитателем этого раннего труда о правах женщин и равноправии», и она часто упоминала Уолстонкрафт в своей еженедельной газете The Revolution.

— AS

В 1910 году друг немецкого академика Альфреда Вегенера  в подарок на Рождество получил атлас. Листая его, Вегенер, как и многие другие, поразился тому как совпадают очертания берегов Южной Америки и Африки, особенно если сравнить континентальный шельф. Он отбросил эту мысль... а год спустя наткнулся на газету с описанием палеонтологических отношений между материками. Тогда ученые объясняли это тем, что ранее материки связывали сухопутные перемычки, позже затонувшие в океане. Вегенера такая теория не удовлетворила, и в 1915 году в своей книге «Происхождение континентов и океанов» он смело предположил: те материки, о которых мы знаем сегодня, когда-то были частью суперконтинента, позже названного «Пангея». Вегенер считал, что этот суперконтинент тысячелетиями распадался на более мелкие куски, пока не осталось семь известных нам материков. Версии же Вегенера о причинах и прохождении этого, впрочем, были неубедительными: он предположил, что материки либо были отброшены (пусть и постепенно) друг от друга ввиду вращения Земли, либо отплыли под влиянием приливов. В любом случае, он не сомневался, что, до того как добрались до нужного места, они лишь бороздили планетарную кору. Научное сообщество это не убедило, и Вегенера подняли на смех.

Время шло, и всё изменилось. К 1960-м годам неоднозначная теория Вегенера о дрейфе материков переросла в тектонику плит, что в Музее палеонтологии Калифорнийского университета описывают как «одну из наиболее важных и дальновидных геологических теорий всех времен». Начатая спорной книгой Вегенера научная революция кардинально изменила наше понимание планеты, оказав существенное влияние на геологию, климатологию, эволюцию и другие научные области знаний.

— AS

9. «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» Рассказ  Мигеля де Сервантеса 1605 года о запутавшемся идеалисте, который представляется странствующим рыцарем, один вид литературы (рыцарские романы) высмеял так же прекрасно, как и породил новый — современный роман. В современной прозе до сих пор используются ставшие стандартными сюжетные механики (и важнейшая из них — идея о ненадежном рассказчике), а литературный критик XX в. Лайонел Триллинг однажды отметил: «можно сказать, вся проза — это вариации на тему «Дон Кихота».

Однако, влияние Сервантеса не ограничилось литературой. «Представители интеллигенции всех поколений находили в тексте Сервантеса каждый собственное навязчивое желание, собственные давно лелеянные возможности открытий, — заявил на лекции 2006 года эксперт по Сервантесу Кэрролл Б. Джонсон. — Рационалисты XVIII века обнаружили, что, написав эпическую поэму о здравомыслии и социальной интеграции, Сервантес тем самым предсказал их появление. Романтики последующего века обнаружили иное — Сервантес предвидел и их собственные навязчивые стремления к трагичности эксцентричного гения во враждебном обществе». И так можно продолжать вплоть до настоящих дней, раздумывая над природой действительности: «Сервантес знал, или предчувствовал, что реальность никогда не есть данность, существующая, вот просто так, вне зависимости от нас, но она всегда создаётся людьми посредством социально-языкового взаимодействия».

— Эллен Гутоски ( Ellen Gutoskey)

В первой половине XX века не было места откровенным разговорам о гомосексуальности, отчего «Комната Джованни» Джеймса Болдуина становится ещё более выдающейся. В романе 1956 года рассказывается об однополых отношениях нескольких персонажей, живущих в Париже после Второй мировой. Главный герой Дэвид готовится к свадьбе со своей девушкой Хеллой, но встречает официанта из Италии Джованни. Их роман осложнен проблемами с законом, и сама жизнь Джованни находится под угрозой. Рефлексия Дэвида на тему своей настоящей сексуальности в то время редко встречалась в литературе: Болдуин поднял её на поверхность, используя блестящею репутацию своего первого романа «Иди, вещай с горы» как разменную монету в спорной теме. Болдуин пояснил, что это была не автобиография, а «скорее, исследование того, что могло случиться или, как мне кажется, могло случиться».

То, что в книге описывались гомосексуальные переживания, для многих оказалось меньшей проблемой, нежели то, что Болдуин, являясь чёрным, решил писать о белых персонажах. Позже писатель отметил, что в тот момент своей жизни в одной книге он «не мог справиться сразу с двумя проблемами» — расы и сексуальности. Какова бы не была здесь позиция Болдуина, но «Комната Джовани» — работа, потребовавшая мужества, работа, подарившая комфорт читателям, стремящимся к принятию в обществе. Они нашли себя в произведении Болдуина.

— Джейк Россен ( Jake Rossen)

В январе 1776 года в печать вышла 47-страничная брошюра Томаса Пейна «Здравый смысл», в которой он призывал американский колонистов выйти из состава Великобритании и упорядоченно изложил все тому причины. Пейн пояснил: мало того, что Британия не особо помогает северо-американским землям, так ещё и монархия как система правления сама по себе ущербна, а у колоний есть блестящая возможность установить свою систему правления народом для народа. Доводы Пейны вызвали столь мощную, громогласную волну патриотизма со стороны общественности, что отцы-основатели поняли: поторопиться и признать независимость — единственный вариант. В марте 1776 года  Джон Адамс выразился о книге: «никто не поспорит, что здесь есть большая доля здравомыслия, представленная в ясной, простой, краткой и непоколебимой манере» (впрочем, он видели и недостатки: Адамс рьяно критиковал план нового государства Пейна и отмечал, что у автора «больше шансов его уничтожить, нежели воздвигнуть»).

Надежды Пейна оправдались, и после Войны за независимость возникло новое самоуправляемое общество — общество, ставшее вдохновением для себе подобных по всему миру. Влияние Пейна не ограничивалось только США: ещё живя во Франции с 1792 по 1802 год, он изо всех сил стремился помочь стране установить и закрепить республиканскую форму правления (впрочем, не будем скрывать, это оказалось намного сложнее).

— EG

Научный труд XVI века  Никколо Макиавелли о получении и удержании власти часто сводят к двум ключевым банальностям: цель оправдывает средства и лучше, чтобы тебя боялись, нежели любили, — и ни одна из них так категорично не описана в самой книге.

На самом деле Макиавелли об этом говорит следующее: народ «всегда притягивает то, каким он видит предмет, и то, что он даст», а правитель знает, что какой бы способ правления не избрал, чтобы «[победить] и [удержать] свою позицию <...> его всегда должны считать верным». Касательно любви и страха, Макиавелли ясно пишет, что правителю трудно быть любимым и пугающим, и «намного безопаснее, чтобы боялись, нежели любили, если приходится исключать одно из двух».

В обоих случаях раскрывается проходящий сквозь текст прагматизм, ярко противоречащий идеализму многих политических теоретиков того времени. Так, Макиавелли, по сути, показал, что на политику можно посмотреть сквозь совершенно иную призму.

«Макиавелли славится (да и порицается) за изъятие этического смысла из «добродетели», и заменой его эффективностью. В «Государе» добродетель несут те, кто делает всё, что нужно, чтобы захватить и удержать чужую территорию, даже преступая запреты. Это этика, если так можно сказать, конца», — отметил в интервью 2013 года профессор истории Бостонского университета Джеймс Джонсон.

Профессор итальянской литературы Стэндфордского университета Роберт П. Харрисон в 2019 году выразился ещё проще: «Макиавелли — первый теоретик, специально отделивший политику от этики».

— EG

13.  «Безмолвная весна» «Было по-странному тихо, — пишет  Рейчел Карсон , — Наступила весна без голосов. Утром, когда-то прежде оглушавшим предрассветным сонмом воробьев, дроздов, голубей, вьюрков и множества других птиц, теперь не раздавалось ни звука; лишь тишина покрыла поля, леса и болота».

В «Безмолвной весне» чувственно и безапелляционно правдиво Карсон описывает вред, наносимый окружающей среде искусственными пестицидами. Она обратила внимания на разрушающую способность агрохимикатов уничтожать насекомых-опылителей, загрязнять реки и землю и вызывать рак у человека. Читатели, в том числе и президент Джон Кеннеди, выступили за ужесточение законов по охране окружающей среды. «В 60-х годах мы только начали осознавать, что невольно уничтожали природу, — рассказал в 2012 году журналу The Guardian бывший руководитель международной организации «Друзья Земли» Джонатон Порритт. — Рейчел Карсон стала первой, высказавшей свою обеспокоенность так громко и четко». Косвенно ли, напрямую ли, но «Безмолвная весна» оказала влияние, например, на создание Агентства по охране окружающей среды США, принятие Закона о чистой воде и Закона о вымирающих видах, да и на современное движение защиты окружающей среды.

— Кэт Лонг ( Kat Long)

Может ли книга V века до н. э. о тактике ведения войны быть по-прежнему актуальной? Без сомнения. В трактате Сунь-Цзы из 13 глав о военной тактике, учтено всё, вплоть до корпоративных споров, спорта, политики и настоящей войны (также, что удивительно, не так много сказано о призыве к войне: Сунь-Цзы выступал по возможности за дипломатию).

Являясь скорее философским размышлением, нежели инструкцией, здравый смысл «Искусства войны» оказал влияние на миллионы. «Победит тот, чьей армией движет один дух, вне зависимости от чина» может процитировать как военный генерал, так и глава отдела продаж. Сам же Сунь-Цзы, возможно, не является единственным автором, а то и настоящим человеком. Впрочем, читателям это не важно. В конце концов, военное дело — это «искусство обмана».

— JR

«Загадка женственности» Бетти Фридан была опубликована в 1963 году и в ней автор оспаривала идею того, что единственный путь к самореализации для женщин — быть домохозяйкой и матерью. Эта принципиально новая мысль вызвала ажиотаж среди читателей, и за первые три года печати раскупили почти 3 млн. экземпляров этой книги. Многие ученые считают Фридан зачинателем второй волны феминизма 60-х (это не значит, что у книги нет недостатков: она о белых женщинах среднего класса, и здесь почти не упомянуты проблемы черных женщин и женщин LGBTQ+). Согласно Национальному музею женской истории, в «Загадке женственности» «впервые озвучена фрустрация миллионов американок, имеющих узкую гендерную роль, и это помогло разжечь огонь общественного движения за равенство полов».

— MD

16. «Опасен на любой скорости»

В первой половине XX века автомобили считали чудом инженерии, но не обязательно безопасным. Часто происходили аварии, и ввиду отсутствия обязательных правил безопасности, от таких вещей как ремни безопасности отказались для сокращения расходов. Всё изменилось, когда юрист и защитник прав потребителей Ральф Нейдер в 1965 году опубликовал «Опасен на любой скорости: конструктивно обусловленные проблемы с безопасностью американских автомобилей», где поднял вопрос о бездушности автоиндустрии. Отчасти вдохновившись «Безмолвной весной» Рейчел Карсон и её важным посылом, Нейдер вознамерился сделать то же самое в мире машин, описав особенности устройства, в которых игнорировалась безопасность пассажира. Реакция была незамедлительной: спустя менее года после публикации, президент Линдон Б. Джонсон подписал Национальный закон о безопасности дорожного движения и автомобильного транспорта, установив федеральный контроль, чтобы следить за соблюдением автопроизводителями новых стандартов по безопасности; ввели государственные законы о ремнях безопасности. Согласно Государственной администрации контроля безопасности на дорогах США (NHTSA), за 1975-2017 гг. использование ремня безопасности спасло 374 000 жизней.

Поражены были даже те, кто больше всего пострадал в крестовом походе Нейдера. «Книга имеет исторически важное значение, — рассказал в 2015 году The New York Times автопромышленный менеджер Роберт А. Лутц. — Мне не нравится Ральф Нейдер и мне не нравится его книга, но определенно, она сыграла свою роль в обеспечении безопасности на дороге».

— JR

Книги Альфреда Кинси «Сексуальное поведение самца человека» 1948 года и «Сексуальное поведение самки человека» 1953 года не были такими уж идеальными в отношении описания сексуального поведения. Он опросил людей (5 300 мужчин и почти 6 000 женщин), которые ни в малейшей степени не отражали целостную популяцию США: для начала, все они были белыми, а выборка была непропорциональна с точки зрения демографии — опрашивали больше студентов и мужчин-заключенных.Тем не менее, обе книги, известные как «Отчёты Кинси», стали бестселлерами, удовлетворив жажду читателей в освещённости вопросов секса. Это заложило основы сексуальной революции и запустило цепь десятилетий дальнейших исследований пола и гендера. В своих исследованиях Кинси также закрепил мысль, что (цитата) «исключительно гетеросексуальная ориентация» и «исключительно гомосексуальная ориентация» являются лишь крайними точками на гораздо большей шкале; по «шкале Кинси» люди делились на «бисексуальных», «преимущественно гомосексуальных, единичные проявления гетеросексуальности», и других. Современное понимание сексуальной ориентации значительно более дифференцированно, но «шкала Кинси» стала важной отправной точкой.

— EG

«Это фантастика о политике будущего и, как и в любой фантастике такого рода, автор, как под увеличительным стеклом, смотрит на действительность», — так в The New Yorker в 1949 году ознаменовали выход в печать «1984». Эти слова напиши хоть сегодня. Пусть и не вполне ужасы, но роман Оруэлла  о писателе Уинстоне Смите, обязанного искажать правду, дабы подстроиться под доминирующую партию, надолго стал ориентиром, предупреждающим об антиутопии в будущем.Такие слова, как «Большой Брат», «двоемыслие», «новояз», все созданы Оруэлом, который, когда писал книгу, тяжело болел туберкулезом (он умер лишь спустя несколько месяцев после публикации). История стала эвфемизмом ненасытной власти и гуттаперчевой правды — иными словами, оруэлловской.

— JR

«В тот день, когда родился «Сын Америки», американская культура навсегда изменилась, — написал литературный критик Ирвинг Хоу в эссе 1963 года для журнала Dissent. — В своём романе Ричард Райт  вынес на поверхность, как никто другой до него, ненависть, страх и жестокость, растущие в нашей культуре и способные её уничтожить».Прошло больше 80 лет с 1940 года, когда в печать вышел «Сын Америки», а слова Хоу по-прежнему актуальны. Первый опубликованный роман Райта о чернокожем, случайно убившем дочь своего богатого нанимателя, стал одной из первых общедоступных книг, в которых описан вред повсеместного расизма как для отдельного человека, так и для всего общества. Книга быстро разбудила коллективную совесть американцев, за первые три недели разошлось 200 000 экземпляров, и впервые роман чернокожего писателя стал выбором клуба Book of the Month Club. В 1971 годуРальф Эллисон назвал его «одним из ключевых событий в истории Американской литературы. И я могу так говорить, даже если имею определенные опасения по поводу описанного мировоззрения».

«Сын Америки» как был, так и остался сложной книгой для чтения. Преступления, совершаемые героем Райта, двадцатилетним Биггером Томасом, ужасают, и они описаны в душераздирающих подробностях. Но не садизм становится изначальным мотивом его гнусной жестокости; то страх и ненависть к белым людям, которые настолько сильны, что угрожают самой его человечности. Но не то чтобы Райт просто проклинал законы Джима Кроу на Юге, их культуру страха и жестокости, от которых сбежал в 1927 году; в «Сыне Америке» он выступал за то, что даже желающие добра белые оставались в выигрыше от расистского по своей сути общества и принимали участие, желая того или нет, в жестоком угнетении чернокожих. Многим читателям лишь с «Сына Америки» впервые пришлось принять истинные, необратимые последствия этого гнёта.

— AS

Учебник, напечатанный в 1858 году, — кажется, не вполне тот источник, который выдержит проверку временем, однако этот иллюстрированный справочник анатомии человека по-прежнему считается «Библией для врачей». Хирурги Генри Грей и Генри Вандайк Картер работали вместе относительно недолго (им потребовалось лишь три года, чтобы написать текст и сделать гравюры с изображением внутренностей человека), но они создали основу существенной части образования любого медработника. «Анатомию Грея» и спустя 150 лет по-прежнему переиздают; и последнее издание в продаже — 42-е.

— Дженнифер Мари Вуд (Jennifer Marie Wood)

«Происхождение видов» часто называют величайшей научной книгой всех времен. В ней широкой аудитории Чарльз Дарвин представил эволюционную теорию о естественном отборе, подкрепленную доказательствами, которые он собрал в своей экспедиции по южному полушарию на Корабле Его Величества «Бигль» в начале 1830-х годов, а также за два десятилетия последующих исследований научной литературы, проведения экспериментов в закреплении доказательств своей теории. Дарвин не единственный натуралист, пришедший к мысли, что вся жизнь на Земле зародилась от более ранних предков по принципу выживания; Альфред Рассел Уоллес годами изучал флору и фауну Амазонки и юго-восточной Азии и пришел к схожим выводам. Письмо Уоллеса вдохновило Дарвина закончить свою работу, и именно Дарвин прославился за счёт теории естественного отбора... и именно на него впоследствии пришелся основной удар.Книга стала оскорблением как для религии, так и для науки. До теории Дарвина многие верили, что мир создан согласно «естественной теологии», системе, в которой особенности видов, сотворённых великодушным Создателем, неизменны. Духовенство отвергало идею того, что вместо создания Богом по его подобию, люди эволюционировали от животных. Некоторые выдающиеся ученые, такие как астрономДжон Ф. У. Гершель и палеонтолог Ричард Оуен, отвергали теорию Дарвина частично или полностью. Впрочем, у Дарвина были и свои сторонники, включая материалистаТомаса Гексли (который рьяно защищал работу Дарвина) и геолога Чарлза Лайеля.

Время шло, теорию Дарвина проверяли, и держали под пристальным наблюдением. Большая часть общества всё же приняла его доказательства и умозаключения. Помимо естественного отбора, в «Происхождении видов» объясняется и механизм, отвечающий за адаптацию видов, что в элегантно написанной манере заложило основу для современной эволюционной биологии. Как рассказал журналу Discover генетик Принстонского университета Ли Дж. Силвер: «Дарвин произвёл революцию в нашем понимании жизни».

— KL

22. «Джунгли» Сложно представить более отвратительный, более громко призывающий к переменам роман начала XX века, нежели «Джунгли». Журналист и рьяный социалистЭптон Синклер стремился разоблачить опасные условия работы, финансовую эксплуатацию рабочих, животную жестокость в монополистических корпорациях Чикаго по производству мяса. В «Джунглях» эти правонарушения очеловечены посредством страдания главного героя, литовского иммигранта, стремящегося жить честно и праведно в США. Книга моментально стала бестселлером. Благодаря ей возросла и поддержка новых законов о продовольствии, таких как закон о контроле качества мясных продуктов и закон о доброкачественности пищевых продуктов и медицинских препаратов, направленных на защиту покупателей от подделанных или вредных товаров. Синклер, однако, переживал, что роман не произвёл того же эффекта на условия труда. «Я целился в сердца людей, — написал он однажды, — а случайно попал в желудок».

— KL

Назовите книгу 1976 года «Корни» историческим романом, полу-автобиографическим или, по словам самого автора Алекса Хейли , «вымыслом», но она породила большой интерес к афроамериканской истории и гениологии. Это история о мальчике из Гамбии по имени Кунта Кинте, которого похитили в 1760-х и привезли в Америку, где он и его потомки поколениями переживали рабство.Хейли предположил, что «Корни» — это история его семьи и его предков, однако не все исследователи считают его утверждения правдивыми. Тем не менее, по нашумевшей книге в 1977 году сняли восьмисерийный фильм, наделавший ещё больше шума и собравший аудиторию в более чем 130 миллионов зрителей. «Корни» подтолкнули американцев посмотреть на собственное прошлое свежим взглядом.

— KL

Молодежь всего мира зачитывалась «Дневником Анны Франк», ставшего окном во внутренний мир подростка, столкнувшегося с ужасами Холокоста; с момента печати книги в 1947 году было продано более 30 миллионов экземпляров на почти 70 языках. Невозможно представить ежедневные ужасы жизни в то кошмарное время; благодаря дневнику Анны, описывающему два года, которые она и её семья провели, прячась в тайном убежище, этот период истории воспринимается неоспоримо четко и реально. 1 августа 1944 года Анна оставила последнюю запись, а три дня спустя её семью обнаружили. Анна умерла от тифа в 1945 году в концлагере Берген-Бельзен. Отец Анны Отто — единственный человек из тайного убежища, который пережил Холокост, он-то и решил издать её дневник.

Как одна из наиболее читаемых в мире документальных книг, «Дневник Анны Франк» стал для всех вдохновением, начиная с лауреата Нобелевской премии мира правозащитницыМалалы Юсуфзай и заканчиваяНельсоном Манделой. И книга по-прежнему актуальна — не только потому что многие выжившее в Холокосте уже скончались и более не расскажут своих историй, но и потому что, словами представителей Мемориального музея Холокоста, «Дневник Анны Франк» — это первый, а иногда и единственный, способ для многих узнать историю Холокоста. <...> Анна стала символом утраченных возможностей для более чем миллиона еврейских детей, ставших жертвами Холокоста».

— Керри Вулф (Kerry Wolfe)

25. Толковый словарь английского языка

Сэмюэл Джонсон с несколькими помощниками 8 лет теснились на чердаке здания по Гоф-сквер, 17, в Лондоне. Работая в холодные дни они дышали на руки, чтобы согреть пальцы, перелистывая книги и отмечая случаи использования слов. Это был тяжкий труд, но он привёл к созданию Толкового словаря английского языка в 40 000 слов.

Хоть «отцом словаря английского языка» и считается Джонсон, но не он был первым, кто написал словарь. Однако, как сообщила Mental Floss профессор английской истории Оксфордского университета Линда Магглстоун, именно он «поставил словарь на ноги».

До этого многие составители словарей стремились просто зафиксировать язык. Авторы давали определение словам, сохраняя язык неизменным, не уделяя достаточно внимания тому, как в народе слова действительно употребляли. И от Джонсона книготорговцы ждали такую же книгу. «Это крайне типичные требования к составлению словаря, который его, по сути, и просили составить, — говорит Магглстоун. — Но это не тот словарь, который он завершил».

Вместо этого Джонсон создал более описательный словарь. «Метод Джонсона склонялся больше к тому, что можно трактовать как демократия слов — взять и найти доказательства», — поясняет Магглстоун. Он корпел над множеством разнообразных материалов, выуживая слова отовсюду, начиная с работ Шекспира и заканчивая личной корреспонденцией, только чтобы собрать доказательства того, как люди используют язык. Он обращался к разнообразной классике и повседневным источникам, и даже ссылался в своем труде на работы авторов-женщин — что немыслимо для того времени (и, согласно одному исследованию, «в словаре 114 000 с лишним цитат, и чуть меньше трети <...> — писательниц»). Даже сегодня можно увидеть основания для его, хм, оснований; некоторые из созданных им за время составления словаря примечаний по-прежнему встречаются в книгах, к которым он обращался.

Помимо этого, труд Джонсона невероятно точен. Он не просто привёл определение каждого слова. «Он оставил невообразимое количество индексов, по которым мы можем узнать, ладно уж, не только, существует ли слово в английском языке, но и в каком контексте, в каких значениях используется», — сообщает Магглстоун. В словаре Джонсон приводит различное написание слов, и отмечает, какое слово входит, а какое выходит из оборота в английском языке.

«Толковый словарь английского языка» наполнен ссылками и уточнениями. А ещё он удивительно личный. Джонсон то и дело оставлял в тексте свои пометки и мысли, касательно как самих слов, так и процесса составления словаря. «Это история человека с холодного чердака исторического здания, с помощниками работавшего на протяжении огромного периода времени, — сообщает Магглстоун. — Словарей, в которых мы так же можем заглянуть за кулисы создания, не так уж и много».

— KW

По словам профессора Университета Ла Троб Криса Макки, считается, что гомеровская «Илиада» — «первый литературный труд Европы». Это эпичная история... во всех смыслах этого слова. Предполагается, что излишне длинная поэма о кратком времени Троянской войны датируется VIII-VII веком до н. э. (в лучшем случае, VI веком). В «Илиаде» отражены особенности вековой традиции устного повествования и она оказала влияние на формирование дальнейшей греческой культуры. Ей вдохновлялись древнегреческие ученые и деятели искусства, более того, как выразились на BBC, она «изменила способ поклонения». В саге Гомер  описал греческих богов и рассказал о героях, которые и по сей день, спустя тысячи лет с создания поэмы, остаются легендарными.

— KW

27.  «Цвет пурпурный»

С духовным чудом литературы чернокожих женщин, книгой «Цвет пурпурный», Элис Уокер стала лауреатом как Пулитцеровской премии по литературе 1983 года, так и Национальной книжной премии по художественной литературе 1983 года, тем самым став самой первой чернокожей женщиной из лауреатов. В книге «Цвет пурпурный» глазами афроамериканки подробно описаны проблемы идентичности, независимости, угнетения... и спустя лишь год после публикации её запретили в школах. В 1984 году в одной калифорнийской школе высказались, что книга содержит «тревожащие мысли о межрасовых отношениях, отношении к Господу, африканской истории и сексуальности человека». Пусть о слове «тревожащие» и нельзя сказать точно, но история несомненно вызвала сомнительные разговоры о расе, религии, гендере и изменчивости половых отношений.

Но что для одного сомнительно, в том другой находит успокоение: «Цвет пурпурный» показывает жизнь афроамериканок, частично, стремясь искоренить клише о «сильной чернокожей женщине». Женские персонажи в книге выступают примером ранимости, афроамериканки изображены в пастельных тонах, которые исторически старались омрачать. Уокер, описывая конфликт «мы против мира», говорит о важности поддержания в таких условиях отношений с другими чернокожими женщинами, и ставит акцент на воплощении чувства общности внутри изолированных групп.

— Бетел Аффул (Bethel Afful)

Если фанатеете от «Скайрима», «Игры престолов» , иди «Подземелий и драконов», то скажите спасибо Дж. Р. Р. Толкиену . Британский автор произвел революцию в жанре современного фэнтези, когда «Властелин колец» (взрослое продолжение детской книги «Хоббит» ) стал мировой сенсацией.

С 1954 по 1955 год эпопея (которую Толкиен считал одной книгой) вышла в печать в трёх частях: «Братство кольца», «Две крепости» и «Возвращение короля». Пускай гномы, эльфы, да и волшебники уже существовали, но книга стала началом нового движения.

По словам автора книг «Миры Дж. Р. Р. Толкиена» и «Толкиен и Великая война» Джона Гарта, до Толкиена фэнтези как товара «не существовало». «Можно было найти романы, в старом смысле этого слова, — не в значении любовного романа, но приключенческого, описывающие немыслимые вещи, — рассказал он Mental Floss. — В Первую мировую сказки, своего рода, погибли, и Толкиен вознамерился выдернуть сказку из рук смерти. То, что он сделал, так это взял сказки и сделал их героическими, и использовал их, чтобы проработать чувства в отношении происходящих в то время событий, в частности, Первой мировой».

Издательства жаждали воссоздать успех «Властелина колец». Магазины наводнили книги жанра «традиционное фэнтези», и их влияние распространилось на другие сферы поп-культуры. «Эта странная популярность фэнтезийных романов открыла иные возможности, удивительные возможности, — рассказывает Гарт. — Самим этим жанром, но и, конечно, Толкиеном, вдохновлялись создатели ролевых игр — в частности игры «Подземелья и драконы». И то же с компьютерными играми, так что все ролевые игры, в которые сегодня играют, возникли благодаря эффекту, оказанному Толкиеном на издательский мир — и надо полагать, конечно, из-за этого возросла и популярность научной фантастики и фэнтезийных фильмов.

«Властелин колец» существует уже почти 70 лет, а обилие приключенческих передач в жанре традиционного фэнтези доказывает, то книга по-прежнему имеет своё влияние.

— MD

В книге Зигмунда Фрейда 1899 года обществу открылась одна из самых известных его теорий. В ней он предположил, что существует независимо работающее «подсознательное», которое проявляется посредством снов.Пускай сегодня представления Фрейда о цели и значимости сновидений подвергаются сомнению, но отрицать ценность «Токования сновидений» невозможно; многие современные ученые опираются на книгу в психоанализе и при интерпретации снов.

— MD

30. «Манифест Коммунистической партии» «Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма». Так в «Манифесте Коммунистической партии» 1848 годаКарла Маркса и Фридриха Энгельсаначинается исследование политической теории того, как глобальные изменения в обществе часто связаны с классовой борьбой в истории.

Брошюра состоит из 4 частей и в ней объяснены ключевые тезисы коммунизма середины XIX века, ставшие основным текстом того, что позже назвали «марксизмом». Это также и свидетельство эпохи революции, объединившее в себе коммунистическое движение и тогда ещё новую идею демократии, ставшую предвестником революций 1848 года (произошедших в Германии, Франции и других частях Европы).

«Это свидетельство времени, когда новые возможности [казались] всё более и более реальными», — сообщил Mental Floss старший преподаватель истории и глава отделения истории и политики в Питтсбургском университете Брадфорда Дрю Фланаган.

Во время относительной смуты, наступившей после революции 1848 года, о «Манифесте» снова вспомнили (и, соответственно, по-новому интерпретировали) революционные партии конца XIX века — начала XX века, такие как Большевистская партия России, возникшая во время Октябрьской революции 1917 года, и Коммунистическая партия Китая, возникшая во время Коммунистической революции. «Те, кто действительно подхватил идею, так это люди будущих десятилетий, а не люди середины XIX века», — замечает Фланаган.

Учитывая историческую значимость данных коммунистических революций, будет легко проследить их истоки к Марксу и Энгельсу, и особенно к «Манифесту», предшествующему ещё одному значимому труду Маркса —  «Капиталу» . Однако, Фланаган отмечает, что «Манифест» надо рассматривать с его историческим контекстом и отделять описанные в нём идеи Маркса и Энгельса от их интерпретации и реализации в последующее столетие.

И всё же, для народа нашей эпохи «Манифест» остаётся пророческим, учитывая то, как много социальных проблем, которые Маркс и Энгельс в нём описали (как, например, классовое неравенство), по-прежнему существуют, а ещё потому что в нем предлагается — верит ли правда кто-то в эту идеологию или нет, — взгляд на демократию иного рода. «Одна из причин того, почему «Манифест» важен для [современных] активистов, да и других, — это марксизм в своей сути», — рассказывает Фланаган. Так, он выступает как «образец для активистов, а следовательно, думаю, открывает путь новым изменениям. Читая «Манифест», можно представить активиста, для которого в нём есть своего рода моральная ясность и прямота, столь привлекательные. И общая картина общества, во главе которого собственность и капиталистический класс, — это то, что, вероятно, крайне актуально.

— Шейна Мёрфи ( Shayna Murphy)

Учебники зачастую состояли из объективных истин, однако реальность чаще намного сложнее. Такова суть «Народной истории США», книги Говарда Зинна 1980 года об основных событиях прошлого страны, рассказанных с точки зрения угнетенных слоёв населения: женщин, иммигрантов и иных недостаточно представленных меньшинств; показаны недостатки даже таких восхваляемых фигур как Линкольн и Рузвельт.Пускай книга не всем нравится (порой её называют «левой пропагандой», постоянно вносят в списки запрещенных книг, а некоторые историки критикуют её, просто называя плохой историей), но благодаря ей изменили учебные программы, а целые поколения студентов научились не доверять всему, о чем повсеместно говорят.

— JR

Пускай французская писательница и общественный деятель Симона де Бовуар не считала себя философом, но многие современные ученые называют её разрушающую каноны книгу 1949 года «Le Deuxième Sexe» (что в переводе — «Второй пол») самым влиятельным трудом экзистенциализма из когда-либо напечатанных.

Помимо изучения того, как общество обращается с женщинами, в книге де Бовуар также освещаются исторически сложившиеся мифы о женственности и опровергаются распространенные ошибочные представления того времени о гендерных нормах и сексуальности (вся книга основана на одном высказывании — «женщинами не рождаются, а становятся»). И всё же повсеместно её текст проникнут экзистенциализмом — верой в то, что каждый, вне зависимости от пола или гендера, имеет право на самоопределение и должен, согласно Internet Encyclopedia of Philosophy, «нести личную ответственность, которая наступает с освобождением».Изначально книгу выпустили в двух томах, несколько глав напечатали в «Тан Модерн», журнале, основанном де Бовуар и философамиМорисом Мерло-Понти иЖан-Полем Сартром, с последним из которых она около 50 лет состояла в романтических отношениях. В английской версии 1953 года текст «Второго пола» был усечен, и хотя Ватикан запрещал книгу вплоть до 1966 года, она всё равно стала отправной точной для других ключевых книг второй волны феминизма, в том числе и «Загадки женственности» Бетти Фридан 1963 года.

The New York Times приписали книге «создание современного феминизма одним заряженным ударом», и выдающийся труд де Бовуар не оставил без внимания и другие культурные сферы. В 1986 году сценарист Дэниел Уотерс начал работу над вышедшей позже, в 1989 году, черной комедией «Смертельное влечение». Однако, частично, вдохновение посетило его ещё раньше, когда в старших классах школы он прочёл «Второй пол».

«Я подумал, что для фильма это самое оно, то, как девчонки устраивают свою тиранию, — рассказал Уотерс The New York Times в 1989 году — Уверен, я единственный, кто прочитал эту книгу и сказал: «Эй, на этом можно заработать». Таким образом, кто-то утверждает, что благодаря «Второму полу» ненароком зародился целый поджанр молодежных комедий, среди которых не только «Смертельное влечение», но и «Дрянные девчонки» (сценаристом которой, кстати, стал младший брат Уотерса, Марк).

— SM

33. «Работа: рассказы людей о том, что они целыми днями делают, и что об этом думают» 

Что чувствуют обычные работники по отношению к своей работе? Именно это вознамерился узнать писатель и историк Стадс Теркел в данном знаковом произведении устной истории 1974 года. За три года он опросил более 130 мужчин и женщин в США (включая учителей, фермеров, актеров, работников супермаркетов, домохозяек и даже могильщиков) о том, как они зарабатывают на жизнь, и что более важно, нравится ли им это на самом деле.

Итогом стала работа, которая, по словам Теркела, не только о «поиске <...> смысла в повседневности», но и о «хлебе насущном», и жажде «какой-то жизни, а не умирания с понедельника по пятницу».Маршалл Берман в своей рецензии 1974 года для New York Times назвал устную историю Теркела идеалам народного фронта Америки того времени, «образцом истинно демократического общества», заполненного людьми разных рас, классов и рода занятости, где каждый стремится преодолеть ограничения, находя успокоение в единых проблемах друг друга; и это также породило новый вид идеализации, «более честный и искренний» по отношению к миру труда и отражающий изменяющиеся представления народа о своей собственной профессиональной жизни.

Современные ученые утверждают, что «Работа» выступает как своего рода важная капсула времени, запечатлевшая, согласно The Chicago Tribune, «старый способ ведения бизнеса в XX веке», до того, как наступил век информации. Где-то в 2014 году радиоканалы Diaries и Project получили эксклюзивный доступ к записям интервью Теркела для «Работы» и запустили серийную передачу на National Public Radio. С тех пор устную историю связали ещё и с нескончаемой пандемией COVID-19 и теми проблемами, с которыми в карантин столкнулась основная часть рабочих, некоторые считают, что в «Работе» не только отражаются изменения, но она по-прежнему выполняет свой всеобъемлющий замысел — усиливает голоса обычного народа, ищущего ценность и смысл в своей работе.

— SM

34. «Франкенштейн» Предыстория «Франкенштейна» почти также известна как и сам роман. В 1816 годуМэри Уолстонкрафт Годвин и ее будущий мужПерси Биши Шелли проводили летний отдых в Швейцарии слордом Байроном иДжоном Полидори. Придание гласит, что одним дождливым вечером Байрон бросил вызов компании поучаствовать в соревновании на самую страшную историю. После краткого творческого кризиса Годвин придумала идею, ознаменовавшую её как писателя. В 18 она начала писать роман о чудовище, созданном из оживших частей тела, и опубликовала его в 20. Помимо создания одного из самых хрестоматийных персонажей в литературе (а позже, и в кино), Мэри Шелли приписывается также создание научной фантастики и образа современных ужасов.

— MD

Выйдя в печать в 1936 году, первый и единственный опубликованный роман Маргарет Митчелл стал сенсацией, ни с чем ранее несравнимой. Книга толщиной чуть больше тысячи страниц и весом 3,5 фунта (приблизительно 1,6 кг.) в первые полгода разошлась в 1 миллион экземпляров, а позже удостоилось Пулитцеровской премии в области романа (позже, художественной литературы) 1937 года.

По результатам опроса Harris poll в 2014 году, роман по-прежнему остаётся одним из любимых в Америке, однако, годами находились противники описанного в нём периода Гражданской войны и первого десятилетия после нее, а многие критики утверждают, что книга (как и киноадаптация 1939 года) способствует пропаганде опасных мифов довоенного Юга, «Белого дела» и понятия «покорного» рабства. Сара Черчвелл в своей книге 2022 года «Грядет оттепель: «Унесенные ветром» и другая ложь Америки» ( The Wrath to Come: Gone with the Wind and the Lies America Tells ) описывает её как «тысячу страниц о рабовладельцах, старательно притворяющихся, что рабство не имеет значения — что по сути и есть история США».

Более того, книга выступает в защиту Ку-клукс-клана и основывается на расистских карикатурах (таких, как «образ мамочки»), что в последние года ни раз осуждалось; в 2020 году фильм даже ненадолго удалили из каталога HBO Max (ныне, Max), объяснив «расистским изображением» черных героев. Автор романа 2001 года «С ветром покончено» ( The Wind Done Gone ), повествующего историю «Унесенных ветром» с точки зрения бывшего раба, писатель Элис Рэндалл  в интервью CNN назвала расистские карикатуры в книге «ядом» и отметила, что в своей работе она старалась «создать антидот этому яду» и опровергнуть «миф об интеллектуальном недоразвитии чернокожих», увековеченного при участии «Унесенных ветром».

— SM

Название может казаться избитым, но основанная на собственных лекциях книга по саморазвитию 1936 года Дейла Карнеги о том, как стать уверенным и располагающим к себе, возымела успех у читателей, и её эффект длился десятилетиями. Советы в ней очевидны: больше улыбайтесь, меньше говорите, много слушайте. И всё же она запала в душу десяткам миллионов людей. Сертификат с курсов Карнеги вывесил в своём кабинете предприниматель Уоррен Баффетт; говорят и Чарльз Мэнсон также его читал.

— JR

37. «Разве я не женщина?» (Ain't I A Woman?)

Бывшая рабыня Соджорнер Трут на конвенции по правам женщин в Акроне, штат Огайо, 1851 года спросила белых суфражисток, является ли она в их глазах женщиной, так как в ней не было многих качеств, по их мнению, женщине присущих. Многие из девушек в центре суфражистского движения выступали за их собственные права, и не учитывали цветных женщин, и в своей речи Трут озвучила необходимую первой волне феминизма критику (впрочем, возможно, она никогда и не задавала этого известного вопроса; в печатном издании выступления Трут 1851 года его нет — самое близкое высказывание это «I am a woman's rights» — «У меня есть женские права»; 12 же лет спустя аболиционистка Фрэнсис Гейдж напечатала собственные воспоминания о той речи, видимо изменив особенности почти голландского произношения Трут на особенности южного акцента (как и многие слова), вложив в уста Трут «ar'n't I a woman?»; привычное высказывание «Ain't I A Woman?» стало на слуху к 1880-м годам.

В напечатанной в момент затухания второй волны феминизма книгеБелл Хукс «Разве я не женщина: чернокожие женщины и феминизм» ( Ain't I a Woman: Black Women and Feminism ) продолжается разбор гендерной двойственности сквозь расовую призму, настаивая, что раса и пол — одного поля ягоды. Благодаря изучению Хукс расизма и сексизма как двух взаимосвязанных факторов в третей и четвертой волне феминизма начались обсуждения интерсекциональности и инклюзивности.

— BA

Сказки и другие фольклорные истории, собранные и опубликованные Якобом и Вильгельмом Гримм в сборнике из семи книг начала и середины XIX века, важны по очень простой причине — они и сегодня по-прежнему распространены в культуре Запада: не успеешь моргнуть, как то и дело появляется новая адаптация «Гензель и Гретель» или «Белоснежки» .

Но не только в этом их значимость. Изначально, на самом деле, братья Гримм не собирались создавать забаву для всего мира... да и забаву вообще. Они были немецкими учеными, собиравшими немецкий фольклор, не только чтобы сохранить его, но и чтобы укрепить национальную идентичность среди разностороннего населения, рассредоточенного по всей тогда ещё не объединённой Германии.«[Сборники братьев Гримм] были специально «художественными», чтобы создать народную культуру Германии, уходящую корнями в верования и привычки немецкого народа», — пишетДжек Зайпс в книге 2014 года «Наследие братьев Гримм: волшебство народных преданий и сказок» ( Grimm Legacies: The Magic Spell of the Grimms' Folk and Fairy Tales ).

Их работой вдохновились фольклористы по всей Европе и Северной Америке. Ученые стали путешествовать повсюду в погоне за народными преданиями, происходящими из зачастую забытых и недостаточно представленных уголков своих государств.

«Собиратели сказок из образованного среднего класса не только подарили голос низшему классу, но и выступили в защиту своего родного языка и государственных и региональных движений за увеличение автономии групп населения с определенными потребностями», — поясняет Зайпс. В таком понимании, собирание народных приданий стало «социальным и политическим актом.

— EG

Большинство читателей, взявших в руки выпуск The New Yorker от 31 августа 1946 года, никак не были готовы к тому, что окажется внутри. На обложке изображен беззаботный летний день в парке, но редакторы посвятили практически весь выпуск шокирующему описанию ужасов бомбежки Хиросимы от военного корреспондента Джона Херси . В центре повествования — истории шестерых выживших; на это Херси вдохновил роман 1927 года Торнтона Уайлдера «Мост короля Людовика Святого» .

Для большинства «Хиросима» стала первым подробным описанием страданий, которые приносит атомное оружие. Ранее до Американцев доходили лишь смягченные, хорошо зацензуренные отчеты разрушений Хиросимы и Нагасаки после бомбардировки. Более того, конгресс заявлял, что отравление радиацией — «очень приятный способ умереть». В «Хиросиме» эта ложь опровергалась безжалостно тошнотворно мерзкими описаниями нескончаемых страданий человека, вызванных бомбами.

Выпуск практически моментально разобрали, а издатель Альфред Кнопф незамедлительно напечатал рассказ Херси в виде книги; влиятельный клуб Book of the Month Club раздал почти миллион бесплатных экземпляров издания своим подписчикам, обосновав, что едва ли что-то из напечатанного «может быть более важным для человечества в данный момент». Её зачитывали в некоторых странах по радио, и по настоянию редакторов рассказ Херси печатали в газетах по всему миру. Как пишет журналистка  Лесли М. М. Блум , именно благодаря Херси кошмар атомной войны сегодня «лишь неизменные, политически значимые международные данные».

— AS

40. «И пришло разрушение...»

До публикации книги «И пришло разрушение...» в 1958 году, историю вторжения европейцами и колонизации Африки рассказывали только с точки зрения белых писателей и историков. Это изменил нигерийский писательЧинуа Ачебе в своём дебютном романе об уважаемом представителе народа Игбо, чья жизнь рушится после того, как он убивает в деревне мальчика. Задуманный частично как ответ поверхностным и расистским описаниям африканцев в некоторых популярных книгах того времени роман «И пришло разрушение...» стал одним из первых африканских произведений, признанных по всему миру, и одной из первых крайне популярных книг о разрушительных последствиях европейской колонизации. Это заложило основы для африканской литературы, какой мы её знаем сегодня, и поспособствовало разрушению мифа, что Африка — «тёмный континент».

Философ и преподаватель этики Кваме Энтони Аппиа назвал «И пришло разрушение...» «начальной точкой современного африканского романа». Спрашивать, как Ачебе повлиял на африканскую литературу, по словам Аппии, «всё равно что спрашивать, как Шекспир повлиял на английских писателей, а Пушкин  — на русских».

— AS

Едва ли кто-то может обвинить Николая Коперника в том, что он не выпустил в печать свой революционный труд «О вращениях небесных сфер» сразу, как только его фактически окончил; книга, над которой он трудился с 1515 по 1532 год, прежде чем проверить и всё же отправить в печать в 1543-ем, должна была перевернуть взгляды (как научные, так и религиозные), устоявшиеся ещё с V века до н. э.: что Земля — центр вселенной, и все небесные тела вращаются вокруг неё. Коперник утверждал, что Земля и Луна, как и другие небесные тела, вращаются вокруг Солнца. В предисловии, в посвящении папе Павлу III Коперник написал: «Я достаточно хорошо понимаю, святейший отец, что как только некоторые узнают, что в этих моих книгах, написанных о вращениях мировых сфер, я придал земному шару некоторые движения, они тотчас же с криком будут поносить меня и такие мнения».Коперник не был первым, кто придерживался этого взгляда, но в отличии от своих предшественников, он всё разобрал до мельчайших подробностей на языке математики, а не физики (на первой странице даже написано: «Да не войдет сюда тот, кто не знает геометрии»). Кое в чем он был прав, утверждая, например, что Земля крутится вокруг своей оси, также как вокруг солнца, и что прецессией оси обусловлено равноденствие. Кое в чем — ошибся: его система не многим проще или лучше старой геоцентрической системы мира (тут нужно дождаться Иоганна Кеплера ).

Коперник так и не застал эффекта, вызванного «О вращениях небесных сфер» — он умер в мае 1543 года, по некоторым данным, продержавшись достаточно, чтобы передать свою книгу. Как и ожидалось, «О вращениях небесных сфер» разнесли в пух и прах, и Ватикан в итоге запретил книгу. Потребуется ещё сто лет, прежде чем примут теорию Коперника, но «О вращениях небесных сфер» окажет влияние на таких как Кеплер и Галилео настолько, что это перевернет все существующие представления о нашем уголке вселенной.

— EM

В 1845 году Генри Дэвид Торо отправился в лес недалеко от Конкорда, штат Массачусетс, так как пожелал «жить со смыслом». Два года он провел в самодельной хижине на берегу Уолденского пруда (часто заезжая в город, приглашая друзей, занимаясь восхождением на гору Катадин), это был эксперимент трансцендентальной философии, которым он надеялся показать, что можно намного меньше работать и намного дольше жить.

В книге «Уолден, или Жизнь в лесу» Торо на практике применяет трансцендентальные ценности самодостаточности, гражданского неповиновения, индивидуализма и духовности природы. Книга неплохо продавалась после публикации в 1854 году, но с тех пор её влияние на американские идентичность и мышление значительно выросло. Логические основания социальной справедливости, сохранения окружающей среды и личной ответственности описаны в книге так, как больше соответствует нашему времени.

— KL

43. Библия короля Якова

Пускай это и не самый первый перевод Библии на английский, но самый распространенный. Текст, опубликованный в 1611 году, стал единой для всех Библией, одинаковой для церквей и граждан, после того как по указанию Короля Якова 47 ученых перевели Ветхий Завет, Новый Завет и апокрифы с иврита, греческого и латыни. До этого в церквях читали Епископскую Библию, а дома — Женевскую, и их различия вызвали интерес к настоящему содержанию текста.

На сегодняшний день, Библия короля Якова является наиболее печатаемой англоязычной книгой в истории. Христиане разных конфессий веками ссылаются на неё на проповедях, а сам текст в некоторых светских кругах считается культурно значимым. По словам BBC, «кажется, ни одна книга, и ни один элемент культуры, не повлияли на английский язык так, как это сделала Библия короля Якова». Благодаря своей поэтической образности и ритму она веками находила своё отражение в музыке и художественном искусстве, начиная с классической оратории Генделя «Мессия» и заканчивая современными «Симпсонами».

— BA

В XIX веке Соединённые Штаты столкнулись с небывалой волной иммиграции. За 30 лет в период с 1870 по 1900 год на берега Америки высадилось почти 12 миллионов иммигрантов. Многие осели в Нью-Йорке, где выживали по воле жадных нанимателей и владельцев трущоб, требующих заоблачные суммы за проживание в грязных, до отвращения переполненных домах. В 1890 году журналист, фотограф и преподаватель Якоб Риис выпустил книгу «Как живёт другая половина», ставшую скандальным разоблачением условий жизни в нью-йоркских трущобах. Являясь репортером криминальной хроники и одним из первых пользователей фотографии со вспышкой, Риис сам отправился в эти жилища, чтобы всё задокументировать.Реакция была ошеломляющей и не заставила себя ждать. Книга стала бестселлером, открыв для многих читателей первый взгляд на то, как живут обездоленные работники и их семьи. Вскоре после публикации Риис получил следующее письмо от специального уполномоченного полиции США Теодора Рузвельта: «Я прочитал вашу книгу и решил помочь». Он сдержал своё слово, став шефом полиции города Нью-Йорк. Помимо очистки нью-йоркской полиции от коррумпированных полицейских, усовершенствования работы полиции и пропаганды огневой подготовки сотрудников, Рузвельт прикрыл городские ночлежки и, по словам его биографа Кэтлин Далтон, «ввёл новую систему муниципального съёмного жилья, о которой годами мечтал Риис». Благодаря книге Рииса также и нью-йоркские власти начали процедуру улучшения условий проживания в арендованных домах.

Сегодня, «Как живёт другая половина» — это фундаментальный труд разоблачительной журналистики, пример возможности фотографии изменить общество. Именно это оказало формирующее влияние на последующих выдающихся активистов, таких как министр труда Фрэнсис Перкинс, ставшая ключевой фигурой в принятии социального обеспечения, минимальной платы труда и других значимых реформ Нового курса.

— AS

45. «Исследование о природе и причинах богатства народов»

Не многие книги определяют общество. И если определяют, то не особо кратко. Объёмный трактат шотландского экономистаАдама Смита о политэкономии «Исследование о природе и причинах богатства народов» как гром среди ясного неба возник в 1776 году (ну, и если уронить его, звук будет такой же). Как выразился журналист П. Дж. О'Рурк, Смит привёл три основания для финансового процветания страны: свобода торговли, разделение труда и признание в собственной заинтересованности (с базовыми концепциями «даже у мыслителей не должно возникнуть проблем», подметил О'Рурк). С разделением труда приходит торговля, с торговлей (можно надеяться) и богатство. Смит писал, что богатство не просто горы денег, но возможность покупать и продавать товары на конкурентном рынке: эта идея противоречила принятому образу мысли той эпохи, согласно которому запасы нужно накапливать, избегая экспорта и импорта.

Озвучил бы кто-то помимо Смита эти базовые идеи классической экономики? Вероятно... на самом деле, другие тоже работали над чем-то похожим. И пускай историки рассуждают о мифах и спорном толковании книги, именно «Богатство народов» стала олицетворением самой системы свободного рынка в экономике.

— JR

Когда в 1970 году в печать вышла книга «Схороните моё сердце у Вундед-Ни», Америка уже находилась в состоянии небывалого напряжения среди населения. В мае произошли расстрел в Кентском университете и гражданская забастовка в Аугусте, штат Нью-Джерси; всё ещё выяснялись обстоятельства резни в Ми Лае, и недоверие к правительству достигло своего пика. Попав на прилавки магазинов спустя всего лишь два года после основания Движения американских индейцев в 1968 году, книга Ди Брауна  показала радикально новый взгляд на историю страны, рассказывая её с точки зрения не европейских поселенцев и их потомков, а коренных народов, преимущественно, Запада Америки.

Во времена, когда образ коренного американца у белого формировался, скорее, не на реальной жизни, а на основе голливудских вестернов, книга «Схороните моё сердце у Вундед-Ни» заставила людей переосмыслить привычное понимание расширения границ на запад и последствия этого. Книга потрясла не только американцев-выходцев из Европы; считается, что бестселлер Брауна заготовил почву для волны протестов среди коренных американцев. Некоторые историки напрямую связывают книгу и инцидент в Вундед-Ни, произошедший в феврале 1973 года, в результате которого агенты федеральных служб застрелили двоих коренных американцев.

Многие историки считают, что Браун перегнул палку, изображая индейцев как страдальцев, а некоторые обвинили книгу в создании впечатления, что с резней в Вундед-Ни подошла к концу и история коренных народов Америки. И всё же, огромное влияние книги нельзя отрицать; когда в 2002 году Браун умер, в The Guardian написали, что книга «Схороните моё сердце у Вундед-Ни» «навсегда развенчала миф о героическом завоевании Американского Старого Запада».

Эйприл Снеллингс (April Snellings)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ