5 замечательных книг о книгах

Автор: Джейн Сиэбэттэри (Jane Ciabattari)

Сегодня «О чем мы говорим, говоря о книгах: история и будущее чтения» Ли Прайс выходит в печать. Автор рассказывает о пяти книгах о книгах.

«Библиотечная книга», написанная в 2018 году, – это невероятно захватывающий рассказ о пожаре в Центральной библиотеке Лос-Анджелеса, который в 1986 году уничтожил полмиллиона книг, включая полные собрания сочинений Рея Брэдбери.

Морозильники для рыбы играют главную роль в рассказе Орлин о судьбах книг, насквозь промокших после тушения пламени (заморозка намокших при тушении пожара книг необходима для их временного хранения, после чего их отправляют на сушку в специальные камеры – прим. пер.). Автор противопоставляет мощь написанного слова и хрупкость книг, содержащих его.

Джейн Сиэбэттэри: Как ты отмечаешь в своей книге в главе «Читая через плечо», Орлин также напоминает нам, что библиотеки имеют свойство останавливать время, возвращая взрослых в другую эру, когда они были более невинны. «Меня буквально охватило чувство, что я дома, на каком-то инстинктивном уровне», – пишет Орлин, вспоминая о том, как привела своего сына-первоклассника на встречу с библиотекарем в местную библиотеку в Лос-Анджелесе. У тебя есть подобные воспоминания о посещении библиотеки?

Ли Прайс: Ну, когда я переезжаю в новый город, первое место, куда я всегда отправляюсь – библиотека. Знакомые книжные шифры помогают мне почувствовать себя на новом месте как дома еще до того, как я распакую свои собственные книги. Но отношение Орлин к библиотекам как к убежищу от исторических потрясений – это лишь одна сторона вопроса. Я не считаю, что она пишет о библиотеках как о чем-то неподверженном изменениям или неприступном. Наоборот, ее мемуары свидетельствуют о том, как легко несколько секунд пожара могут внести свои коррективы в коллекцию книг, которая собиралась и каталогизировалась десятилетиями. Аналогично, в «О чем мы говорим, говоря о книгах», я пыталась показать, как печатные книги, которые кажутся утешительно знакомыми, являются на самом деле чрезвычайно динамическими объектами: книга – это первый товар, проданный в кредит в 19-м веке, книгу первой закодировали штрих-кодом в 20-м веке. Поэтому мне кажется странной концепция «читальных залов без технологий», которые теперь организовывают во многих библиотеках. Как ни прекрасно выключить телефон и открыть книгу в мягкой обложке, эта книга – тоже продукт технологий.

«Книга» Амаранта Борсук

Поэт, ученый и художник Амаранта Борсук дает название своему произведению, написанному также в 2018-м, обманчиво простое название «Книга». Как и Орлин, она видит в книгах физические объекты, доступные не только зрению, но и другим органам чувств, но Борсук делает упор на спектр различных форм, которые может принимать книга, от табличек с клинописью до сутр, написанных на пальмовых листах и различных форматов файлов электронных книг. Вещь, идея, интерфейс, инструкция: Борсук показывает, что книги – это гораздо больше, чем просто сосуд, который можно наполнить словами.

ДжС: Борсук описывает книгу как «портативный метод хранения и распространения данных», определение, которое охватывает века. Она прослеживает эволюцию, переход от первоначальных «планшетов» – глиняных табличек к папирусу и, наконец, планшетам, которые, используют для чтения в наш век. Есть ли у вас предположение, каким будет следующий шаг в эволюции чтения?

ЛП: Что мне нравится в произведении Борсук, это то, что оно скорее циклично, а не линейно: старые ритмы чтения не уходят, они просто принимают новые формы. Но, кажется, ясно, что следующая задача, стоящая перед чтением, заключается в том, как найти на него время – как заполнить «пустоты» времени, которые с момента появления в XIX веке быстрого и хорошо освещенного общественного транспорта поспешили заполнить печатные материалы. На данный момент, по крайней мере, лучшим вариантом чтения для заполнения этого времени является аудиокнига, потому что она не подходит ни для чего другого, и, если бы мне надо было назвать еще одну, шестую книгу, это была бы увлекательная история Мэттью Рубери (также доступная в виде аудиокниги) «Нерассказанная история говорящей книги».

«Читая любовный роман» Джен Радуэй

Я сбалансирую книги Орлин и Борсук старой доброй «Читая любовный роман» Джен Радуэй, которая положила начало революции, когда появилась в 1984 году, потому что ее феминистский посыл был основан на исследовании того рода книг, который презирали как литературные критики, так и феминистские активисты. Опросы читателей, к удивлению писательницы, показали, что хотя содержание этих романов было решительно ретроградно, тем не менее, акт выкраивания личного времени на чтение можно считать феминистским актом.

ДжС: Насколько, по-вашему, посыл Радуэй актуален сегодня?

ЛП: Электронные книги стали благом для жанровой литературы, включая романтическую прозу – и женщины до сих пор читают совершенно иначе, чем мужчины, начиная с того, что они читают больше. В США, это остается особенно верным для книг – журналы и газеты приближаются к равномерному распределению. Хотя заработная плата американских женщин отстает от заработной платы мужчин лишь несколько меньше, чем когда писала Радуэй, мы продолжаем больше тратить на книги, чем мужчины. Аналогично со временем: у среднестатистической американки меньше времени, чем у среднестатистического мужчины, потому что мы еще как бы работаем в вторую смену дома, но все равно тратим больше денег на книги и больше времени на чтение. Поэтому, возможно, чтение остается ценным как утверждение права женщины иногда побыть непродуктивной, не выполнять ежедневные задачи.

«Слишком много знаний» Энн Блэр

В более эрудированном ключе, книга Энн Блор «Слишком много знаний» (2010) несёт посыл, который либо сокрушителен, либо утешителен, в зависимости от вашего темперамента: что в чувстве похороненности под потоком информации, возникающем у людей цифровой эпохи, нет ничего нового. Глубокие исследования Блэр позволяют ей отслеживать перегрузку информацией в обратном направлении до периода между 1500 и 1700 годами, и реконструировать решения, которые прошлые ученые нашли для этой проблемы. Нам лучше последовать этому примеру.

ДжС: Как вы думаете, изобретение печатного станка привело к информационному взрыву, параллельному сегодняшней цифровой революции? Что мы можем извлечь для себя из того, как ученые управляли информацией в тот период?

ЛП: Одна вещь, которая или подавляет меня, или дает мне надежду, в зависимости от моего настроения, состоит в том, что Блэр показывает, что уже тогда современные ученые боролись с огнем огнем: чем больше книг они изучали, тем больше указателей, справочников и соответствий они составляли.

«История чтения» Альберто Мангуэль

«История чтения» (1996) предлагает эссеистическую экскурсию по разнообразным формам, которые это на вид простое занятие принимало на протяжении веков – тайных или публичных, бессловесных или общинных, предписанных или запрещенных. Также в книге есть несколько незабываемых зарисовок, о том, например, как рабочие на кубинских сигарных фабриках платили одному из их числа, чтобы он выступал в качестве человека-аудиокниги, чтобы быстрее проходило время.

ДжС: Мангуэль также указывает, что самая популярная форма книги позволила ей комфортно вписаться в руку читателя. Даже в Древней Греции и Риме, где свитки использовались для всевозможных текстов, указывает он, частные послания писались на «небольших, ручных, многоразовых восковых дощечках, защищённых поднятыми краями и украшенными крышками». Как вы думаете, это похоже на то, как мы читаем сегодня?

ЛП: Да, книги, безусловно, первоначально были ручным устройством для чтения – и разница между folio (лат. лист) размера специально для чтения с кафедры и duodecimo (формат в 1/12 листа) карманного размера имеет такое же значение, как разница между настольным компьютером и умными часами. Но на протяжении эпох и сменяющихся технологий одним из постоянных факторов является компромисс между упрощением ношения объектов и их удобством в использовании. Книгу, которую проще всего носить с собой, часто сложнее всего читать без хорошего освещения, а как Amazon бесконечно напоминает своим пользователям в рекламе для оригинального Kindle, не факт, что сияющие новенькие цифровые устройства могут потягаться с притягательностью al fresco (от ит. свежий воздух), т.е. традиционных, бумажных, «натуральных» носителей.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ