Почему каждый писатель детективов должен знать, как отличить поддельный бриллиант

Автор: Розмари Симпсон (Rosemary Simpson)

12 мая 1887 года парижский корреспондент «The New York Times» сообщил, что аукцион драгоценностей французской короны, похоже, привлекает больше внимания иностранцев, чем самих французов. Судя по статьям, которые ежедневно появлялись в «Times» до окончания торгов 23 мая, нигде не было такого острого интереса, как среди элиты позолоченного века Нью-Йорка. Выпуск за выпуском печатались описания лотов, продаваемых каждый день, уплаченные деньги и имена победителей торгов. Подробные описания одновременно увлекательно и утомительно читать. Слишком много бриллиантов, поражающих воображение; слишком много каратов, чтобы подсчитывать и отслеживать; слишком много ожерелий, диадем, серег, брошей, колец, корсажей. Роскошь, которая в итоге утомляет.

Представитель «Tiffany» заверил репортера «Times», что, хотя некоторые частные покупатели, несомненно, находились под влиянием блеска драгоценностей, которые когда-то носили члены королевской семьи, «Tiffany and Co» не позволяли историческим или романтическим ассоциациям влиять на их ставки или объем их покупок. Любимый ювелир общества позолоченного века скупил больше трети всех лотов, и те вещи, что они не продали сразу же своим привилегированным клиентам, они планировали вернуть в Америку. Очень по-деловому. Очень хладнокровно, спокойно и собранно.

Но бриллианты никогда не предназначались для хранения в банковских хранилищах и демонстрации в ювелирных шкатулках. Они оживают только в волосах и на коже женщин, перед которыми невозможно устоять из-за их искрящегося огня. Кэролайн Астор, миссис Астор, некоронованная королева общества Позолоченного века, владела и носила больше бриллиантов, чем любая другая светская львица. И изумруды. Она любила изумруды. Царственная, в черном или темно-синем бархате, она приветствовала своих привилегированных гостей под портретом, который ни у кого не оставлял сомнений о месте их хозяйки в мире. Простая, с двумя подбородками, коренастая и недостаточно высокая, чтобы излучать лебединую грацию, Лина Астор была известна количеством и качеством драгоценностей, которые она носила на балах, которые она устраивала и на которых присутствовала. Никто не осмеливался затмить ее.

Но что, если бы кто-то это сделал? Что, если бы богатый банкир поручил «Tiffany» создать очень особенное ожерелье для своей жены, ожерелье, полностью состоящее из бриллиантов, когда-то предназначавшихся королеве Марии-Антуанетте? Богатство и положение этого человека демонстрировали особняк на Пятой авеню, который он содержал, количество слуг, которых он нанимал, и экипажи, в которых он ехал. Платья его супруги от дизайнеров «The House of Worth» и драгоценности, которые он ей дарил. Когда пришло время создать ожерелье, которое должно было стать центром сюжета книги «Смерть, бриллианты и обман» (Death, Diamonds, and Deception), оно должно было быть полностью сделано из камней, первоначально купленных для обезглавленной французской королевы.

Мне нужно было изучить бриллианты и создать персонажа, который мог бы определять подделку так же легко и точно, как обученный ювелир. Встречайте, леди Ротертон.

Знали ли вы, что можно подышать на камень, чтобы определить, настоящий ли это бриллиант или имитация? Я не знала. А потом, когда я узнала, как это делать и на что обращать внимание, я вдыхала и выдыхала, вдыхала и выдыхала – чем теплее дыхание, тем лучше – до тех пор, пока не почувствовала себя так, будто надула слишком много воздушных шаров. Настоящий бриллиант не запотевает. Он очищается практически мгновенно. Поддельный камень теряет блеск и становится влажным. Если долго на него дышать, он начинает напоминать лобовое стекло автомобиля под дождем. Я этого не рекомендую. Есть множество других способов проверить бриллиант, от извечно популярного царапанья бриллиантом по стеклу до прищуренного взгляда через лупу ювелира, с помощью которой можно найти небольшие естественные дефекты, которых нет в искусственных камнях.

Если вы пишете художественную литературу, и поддельный камень нужно обнаружить на балу у Дельмонико, лупа ювелира исключается, как и царапина на стекле. Сотни гостей танцуют и пьют шампанское. Они заметят, что вы ходите с лупой в глазу или тащите украшенных бриллиантами матрон к окну, приказывая им водить камнями по стеклу. Это должно быть быстрое горячее дыхание леди, которая держит нюхательную соль под носом у другой леди. Я попробовала. Это работает.

Само ожерелье должно было быть эффектным, не уступать всему, что есть у миссис Астор. Я задалась вопросом, а что если король Людовик XVI думал подарить своей королеве водопад из бриллиантов, когда она наконец родила долгожданного дофина в октябре 1781 года. Они были женаты одиннадцать лет — долгий срок, чтобы предвкушать появление наследника мужского пола. Я подумала, что он мог бы поручить ювелиру создать ожерелье, достойное матери будущего короля, что он, возможно, даже зашел так далеко, что отобрал некоторые из лучших бриллиантов Короны.

Со временем Луи искренне полюбил Марию-Антуанетту, но он был забывчивым, нерешительным, малообщительным и больше интересовался тонкостями слесарного дела, чем драгоценностями, которые носила его королева. Он хотел лучшего, но его легко было отвлечь. Таким образом, дизайн ожерелья так и не был одобрен, ювелир принял другие заказы, а камни остались в Королевской сокровищнице. Пока почти лет спустя не состоялся аукцион. Когда «Tiffany» купили их и привезли в Нью-Йорк. Где они вошли в книгу, которую я писала.

Одна из самых интересных вещей в написании исторического романа — это заполнение пробелов, которые не заполняют историки в силу своей дисциплинированности. Я смотрела на бриллиантовые ожерелья и портреты Марии-Антуанетты, прикрепляла воображаемые каскады бриллиантов к ее тонкой шее, решая за Луи, что лучше всего произведет впечатление на двор и вознаградит женщину, которая родила ему сына. Затем я посмотрела в зеркало и представила, чего бы я хотела, будь я Марией-Антуанеттой. Вот что я делала. Я остановилась на трехниточном колье, которое бы водопадом рассыпало бриллианты по всей области декольте моего бального платья, созданного в Париже. Отлично. Банк одобрил. Миссис Астор пришла бы в ярость от ревности.

Бриллианты практически умоляют о краже. Аура таинственности, окружающая эти потрясающе красивые камни, только усиливается по мере того, как они становятся легендой. Множатся интриги и суеверия. Возвращение становится таким же захватывающим квестом, как поиски Святого Грааля.

Ожерелье, которое я создала, должна была постигнуть та же участь, поэтому я изучала известные кражи. Слишком сложные. Я хотела чего-то более утонченного. Затем я прочитала, что беднеющие аристократы часто вытаскивали один, два, три или четыре камня из ценных семейных реликвий, заменяя их достаточно приличными подделками. Со временем и достаточным количеством проигрышей в азартных играх может исчезнуть большое количество бриллиантов. Заложенные и проданные ювелирам, которые не слишком заботились об их происхождении, они просто исчезали, и их редко можно было вернуть. И если бы леди Ротертон не было рядом, чтобы подышать над всеми ожерельями в данном бальном зале, кто бы знал?

Изучение бриллиантов и того, как работают опытные ювелиры, – это исследовательская кроличья нора, в которую я бросилась с энтузиазмом. Я приглашаю вас присоединиться ко мне. О драгоценностях французской короны больше статей, чем вы сможете прочитать в свободное время. Больше великолепных иллюстраций, каталогов и описаний, чем вы могли представить. Прочтите архивы «The New York Times» за период с 12 по 23 мая 1887 года. Статьи перенесут вас в аукционные залы и к излишествам ушедшей эпохи.

Может вы найдете там то, на что заходите поставить.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ