Цитаты из книг — Владимир Козлов

Участковый лейтенант сидел за столом, заваленном бумагами. На стене над столом висел черно-белый портрет Дзержинского. За окном, на другой стороне улицы, у пивбара тусовалась компания алкашей.

– Як цяпер гэтая плошча называецца? З гэтымі ўсімі перайменаваннямі я заблытаўся… – Так і называецца. Незалежнасці. – А праспект? – Таксама Незалежнасці. – Выдатна. Адна суцэльная незалежнасць. Самая незалежная краіна ў свеце.

Скоро выборы – по всему району расклеили бумажки с фотографиями каких-то дядек. На нашем тоже висит один, малые выкололи ему глаза. – Я пока еще не определился – анализирую кандидатов. Съезд народных депутатов – вещь серьезная. Все-таки два человека будут представлять всю область. – А вы верите, что съезд сможет что-то…

- Знаешь, где я твои "сникерсы" видел? Ты еще скажи, что итальянский унитаз - это классно. Такое впечатление, что эти крутые торгуют между собой. Один продает джип, а за навар покупает себе итальянский унитаз. А тот, кому он продал джип, спекулирует итальянскими унитазами.

— Ты что, самый главный здесь? — Да. Мужик хватает Обезьяну за куртку. Цыган сзади бьет его ногой в бок, и он падает. Несколько мужиков в очереди поворачиваются и смотрят на нас, но молча. Мужик с трудом поднимается и что-то бурчит под нос, вроде «Мы еще встретимся».

Первого мая Обезьяна пригласил меня с Клоком и Вэком в контору бухать. Сказал, чтобы принесли бабки на вино. Быка тоже пригласил, но он уехал в деревню. Я отдал два рубля — больше не было. Приходим в «контору» часов в семь. Там уже сидят Цыган, Гриб, Гусь, Обезьяна и Анохина.

Мы срываемся на Космонавтов всей толпой. Они кидают шары. Паше — в колено, Зене — в живот, а Грузину — в самую башку, но хорошо, что скользящим, а то был бы ему капут. Дальше никто не идет, все разворачиваются. Еще один шар ударяется в спину Быку.

— Можешь ведь учиться, но не хочешь. Ты паразит на теле Советской власти, которая семьдесят лет тебя кормит и одевает. Но для тебя еще не все потеряно. Ты еще только в восьмом классе. Пойми, ты мог бы хорошо закончить школу, поступить в институт, стать инженером. Зачем тебе эта компания двоечников?

– А вообще, пацаны, тут такое дело, – говорит Миха. – У меня есть кент знакомый – в ларьке звукозаписи работает. Так что, если знаете, кому что записать надо, то говорите – все сделаем на высшем уровне. А деньги на три части: треть мне, треть ему и треть вам. У него все есть – любые группы, и наши, и ненаши. А если не…

– Молодой, работать надо, а не спекулировать, – бурчит бабка в зимнем пальто. – Это мы – пенсионеры, жить на что. Живём, как говорится, на три «Д»: доедаем, донашиваем, доживаем.

Нам дали ту свободу, которой было не жалко. Читайте, что хотите, говорите, что хотите, а мы все равно вас будем иметь во все дырки.

В середине урока заваливает директор. Мы лениво встаем. – Здравствуйте, ребята. Можете садиться. Я вот хотел бы поближе познакомиться с нашими десятиклассниками. Зашел сейчас в десятый «а», теперь вот – к вам. Вы, все-таки, выпускные классы, пример для всех остальных. Язык у него подвешен лучше, чем у Гнуса – надрочился в…

На остановке ко мне и Вэку подходят Клок с Быком и трое «старых» пацанов – Гриб, Обезьяна и Цыган. Гриба так зовут за толстые губы. Он раньше злился, потом привык. Обезьяна – урод и тоже раньше ненавидел свою кличку, но его все равно все так звали. А Цыган – из настоящей цыганской семьи, они живут недалеко от Быка. – Что,…

Смотри, как оно странно: в шестнадцать лет секс и бухло – это все. А сейчас – обычное дело. Рутина. Девальвация кайфа происходит, ты видишь? И что теперь остается? Ничего.