Лучшие произведения Оливера Сакса

Способны ли люди слышать музыку сфер? Или все это – лишь неполадки в височных долях мозга? Как отличить слуховую галлюцинацию от музыкального вдохновения? Чем гениальность Чайковского отличается от гениальности Вагнера? Что такое идеальный слух? Существует ли он в природе? И если да, то что это – дар или патология? «Музыкофилия: сказки о музыке и мозге» - одна из последних книг Оливера Сакса, автора всеми любимого «Человека, который принял жену за шляпу». Сакс выбирает очень интересный ракурс: он не особо углубляется в медицину, его цель в другом – заставить читателя почувствовать то, что чувствуют его пациенты. А пациенты тут – как на…

Książka nominowana w Plebiscycie Książka Roku 2015 lubimyczytać.pl w kategorii Autobiografia, biografia, wspomnienia. Stale w ruchu jest jednym wielkim wyznaniem, w którym elementy czasami aluzyjnie czy skrótowo pojawiające się w poprzednich książkach autora teraz zostają przedstawione z wielką otwartością. Z niezwykłą szczerością i humorem słynny neurolog relacjonuje swoje burzliwe życie, od szalonej młodzieńczej podróży w poprzek Ameryki, przez fascynację narkotykami, po definiujące go aż po kres życia zaangażowanie w odzyskanie zdrowia przez pacjentów. Oliver Sacks występując w różnych rolach — autora, lekarza, naukowca, doradcy duchowego — każdą z nich starał się nasycać swą niepowtarzalną osobowością, dzięki czemu również świat jawił mu się jako uniwersum niepowtarzalnych osobowości, czego świadectwem jego bestsellerowe książki.

Из книги "Человек, который принял жену за шляпу», и другие истории из врачебной практики", автор - Сакс Оливер

Как правило, все истории Оливера Сакса, выдающегося популяризатора нейропсихологии, – это истории болезней. С другой стороны, это также всегда и истории возможностей человеческой психики, притчи, помогающие взглянуть на наши миры с неизвестного ранее угла. Нам интересно было выяснить, как Сакс, всегда остававшийся в своих исследованиях строгим, но живым и человечным учёным, видит экстатические религиозные переживания, околосмертный опыт и тому подобные состояния, — и вот перед вами плод этого интереса. В переведённой статье затронуты будут и эпилептические видения, и религиозные психопрактики, и взгляды обратившихся в веру учёных, побывавших за порогом; освещается и несколько источников, к которым можно обратиться за более подробными разъяснениями. Однако сциентизма, высокомерных или нетерпимых утверждений ни здесь, ни в любых других статьях и книгах Сакса не найти. Любопытно, например, как учёный нейтрально-положительно оценивает поведение Тони Цикория, хирурга, ставшего верующим после околосмертного опыта. Сакс никак не отрицает и не утверждает существования любых высших сил, а лишь одобряет строгость научного подхода Цикории. А вот настойчивое отвержение очевидных и естественных фактов в пользу сверхъестественной природы видений другого хирурга, Эбена Александра, также пережившего околосмертный опыт, Сакса как минимум обескураживает. Короче, как добропорядочного жреца Саенса, Сакса интересует естественное объяснение происходящего, он преследует антинаучность, но не конфликтует с религиозностью. Если религиозное мышление помогает жить человеку, то учёный склонен относиться к нему дружелюбно, даже если сам верит, что «высшие экстазы богоявления», вокруг которых построены религии, могут быть полностью описаны в рамках явления галлюцинаций. Но завершается статья всё-таки в скептичном духе: «Галлюцинации, будь они обычные или божественные, не имеют под собой никакой сверхъестественной основы». Что ж, в конце концов, «естественная» основа божественных откровений может оказаться для строгого научного мышления не менее парадоксальной и «неестественной», чем и настоящие Высшие Силы.

As with his previous bestseller, The Man Who Mistook His Wife for a Hat, in An Anthropologist on Mars Oliver Sacks uses case studies to illustrate the myriad ways in which neurological conditions can affect our sense of self, our experience of the world, and how we relate to those around us.
Writing with his trademark blend of scientific rigour and human compassion, he describes patients such as the colour-blind painter or the surgeon with compulsive tics that disappear in the operating theatre; patients for whom disorientation and alienation – but also adaptation – are inescapable facts of life.