Цитаты из книг — Александр Наумов

Из запомнившихся высказываний обитателей спецзоны О заключении Меня посадили на двадцать лет. Я отношусь к этому философски: я просто приехал сюда жить. Зона похожа на армию. Но в армии знаешь, что через год выйдешь… В зоне все ходят, как у нас говорят, на ручнике, сдерживают себя постоянно. Видимое благополучие – только…

- Я как человек, поживший в совдеповские времена, скажу так: в то время я никогда не думал искать на стороне какую-то работу. Где можно подработать, чтобы принести домой побольше денег, я не думал… Я знал, что мне на производстве заплатят вовремя зарплату. И такую зарплату, на которую я могу, там, съездить… ну, прокормить…

Обведя взглядом радиоузел, Виталий произносит: – А в колонии со мной произошла парадоксальная вещь. Здесь ко мне относятся как к человеку. Понимаете?! Мне приносят аппаратуру, я ремонтирую, значит, кому-то нужен, а главное, меня уважают. А на воле было самое настоящее болото. На службе не было роста. И не было…

– Вы рассказываете жуткие вещи: продажные служители Фемиды готовы засадить любого человека, и таких «служителей правопорядка» – пруд пруди. А что нужно было бы сделать, чтобы навести в этой среде настоящий порядок? Изменить систему отчетности? Ввести новую надзорную инстанцию? Или, наоборот, сделать следствие…

Понимаете, я столкнулся с тем, как относится государство к тем людям, которые защищают его интересы. Если человек немножко оступился, тут же дается команда: «Посадить!» И никаких шансов для человека не оставляют. Вот у меня за пять лет работы в милиции не было ни одного взыскания. Одни благодарности были. Денежные премии…

– Есть выражение: «зона учит». Чему лично вас научила зона? – Только надев вот эту черную робу, я стал по-настоящему разбираться в психологии людей. Представьте, что я – отработавший двадцать лет в спецслужбе! – только в колонии научился нормально разговаривать с людьми. Я вот прошел сейчас эту школу – тюремную школу – и…

– Человека могут просто втянуть в ту или иную ситуацию. – В том и дело, что человек слаб. Духовная слабость… И вот пока человек не начнет заниматься самовоспитанием, он этого не избежит. Я же говорю, что человек прежде всего эмоциональное существо. Он хочет возвыситься, войти в ранг богов и царей, при своей жизни…

– К чему в колонии труднее всего адаптироваться? – Мы не живем здесь полной жизнью. Здесь нет женщин, здесь нет детей. Прежде всего, здесь не хватает общения. Я сказал, что мы не живем полностью, а живем только наполовину. Это равносильно тому, чтобы дышать одним легким, видеть одним глазом. Нет полноты ощущений. Но здесь…

– Сразу возникает вопрос: а себя-то вы относите к неудачникам? – Да. Если бы я был удачником, я бы здесь не находился. – Серьезное заявление. – Ну а жизнь такова, какая она есть. – В чем же вам так сильно не повезло в жизни? В чем заключалась ваша неудача? – В отношении к себе, прежде всего. Я не понимал, чего я хочу на…

– Ну что зона, если говорить о зоне, здесь не хватает… умственной деятельности. Вот я освоил в колонии пошив обуви, пробивку, комплектацию. Может, пригодится на свободе. Хоть знаю теперь, как обувь шьют. Еще я смотрю, оглядываюсь, что за люди меня окружают. Разные случаи бывают. Кого-то спровоцировали на преступление. Не…

– Вот смотрите, карниз упал, так уже через пять минут пришли делать ремонт. Сравните с нашими ЖЭУ… – в раздумье проговорил Владимир Иванович. На воле он занимал должность первого заместителя главы одного из районов Москвы. В колонию попал за взятку. – В чем разница? В ответственности. Здесь, в колонии, есть…

– По специальности приходилось работать? – Никогда. Я заканчивал институт, уже когда в милиции работал, – звание нужно было получить, вперед как-то двигаться в плане карьеры. Я учился заочно… А в колонии много случайных людей, то есть много нормальных людей. Я даже скажу так: у меня круг общения с нормальными людьми в…

– Неужели в колонии так много не приспособленных к бытовым трудностям? – Здесь сейчас находится около тысячи двухсот человек, из них… ну, в процентном отношении я вам, конечно, не скажу. Но очень многие неприспособленные. Ведь колония сама по себе практически прозрачная. Сделать что-то тайно здесь невозможно. Все равно…

– Чего больше всего человек пугается в тюрьме? – Неизвестности. Потому что до того, как попасть в тюрьму, никто из нас там не был. Никто не знает, как положено себя вести в тюрьме. Что можно делать, а чего нельзя. Это все узнается от тех людей, кто уже какое-то время там побыл. Тюрьма – это совсем другой мир, диаметрально…

– Проблема-то в чем: сдерживать себя нужно, прежде всего, на воле. Контролировать свои поступки, а в первую очередь, наверное, свои мысли. Не доходить до совершения преступления. – Каждый совершает преступление в силу своих каких-то мотивов. Кому-то нужно на дозу. Кто-то в самом деле голодает. Потому что я сидел со…

– Значит, у вас такие отношения были на службе? – Отношений никаких не было на службе. Отработали смену – и разбежались, каждый по своим углам. – Жуткие вещи говорите: на воле, как в зоне. Если в зоне – в спину нож, то на воле в лицо бы стреляли. Своим же коллегам. – Это коллега – он не близкий человек. А в зоне даже…

– Если все было так, как вы рассказываете, то у вас в отделе была явно ненормальная обстановка. – А где сейчас нормальная обстановка, скажите мне. Нет, я не спорю, может быть, где-то существуют коллективы, в которых нормальные отношения. Но я – лично я – таких не встречал.

– Вы рассказываете страшные вещи: в колонии каждый сам за себя и главная цель – не оскотиниться… В то же время среди осужденных много участников боевых действий. А ведь на войну едут не худшие. И многие едут добровольно, если он срочную службу там не проходил. И награды получают. Выходит, там он был героем, а попал в зону…

– Вы говорите: «своеобразные межличностные отношения». Но ведь в зону все пришли с воли. Выходит, уже на воле они были такими? – Здесь нацепили маску, которую периодически меняют в зависимости от обстоятельств. В общении с вами он будет одним, со мной – другим… И на воле, по большому счету, все в масках. Все играют в эти…

На войне было ясно: здесь друг, там враг. А тут и среди друзей оказываются враги… Просто под маской все скрываются. Это сейчас я воспринимаю такое положение вещей как норму. А тогда я не мог понять, почему люди лживы, лицемерны, почему ходят под маской… Понимаете, я приехал с войны, где такая маска практически не нужна.…